Нарисуй меня - Алина Ланская (2020)

— Даже если бы я захотел найти ее в тебе, то не смог бы. — Он невесело засмеялся. — Ксения была прирожденным лидером, не признавала ничьих авторитетов, бунтарка с блестящим математическим умом. Все и всегда знала наперед, все просчитывала… Обожала внимание и всегда его получала. Но в ней не было нежности, Марина. Доброты и мягкости. Но в шестнадцать тебе кажется, что это не нужно. Ты ослеплен. А когда пелена исчезает…

Вроде спокойно говорит, но я слышу в голосе горечь. И мне это не нравится. Столько лет прошло, но эта Ксения, видать, хорошо так по нему прошлась.

— Всегда найдутся люди, которые помнят Ксению и будут тебя с ней путать. Но если бы мне захотелось вернуть прошлое, то сейчас я бы не был с тобой здесь. Первую любовь невозможно повторить, но можно обрести новую.

Я уткнулась лбом в его плечо в надежде спрятать довольную улыбку — новая любовь, значит? Это хорошо! Тут мы совпадаем на все сто!

— А у меня не было ничего такого, что можно было бы рассказать. То есть я встречалась, конечно, но, знаешь, папа болел, я не могла, да и не хотела часто оставлять его одного. А когда он умер, мне совсем не до парней было.

— Это заметно.

— В смысле?

— Опыта никакого. Ты не играешь, ничего не просишь, хотя могла бы, не притворяешься. И у тебя так глаза горят, когда меня видишь. А еще краснеешь, когда я говорю, как мне хорошо рядом с тобой… Даже не представляешь, что за этот месяц сделала для меня больше, чем я сам для себя за многие годы.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но мне нравятся твои слова. Продолжай.

Его смех утонул в шуме волн, становилось ветрено, но мне было так хорошо и спокойно дышать рядом с ним, что никакая непогода не могла меня сейчас оторвать от Максима.

— Ты очень непосредственна, Марина. Искренне влюблена в свои рисунки, носишься от одной работы до другой и смотришь на мир удивительно добрыми глазами, несмотря на то, что он был совсем к тебе несправедлив. Не потеряла любовь к жизни, не обозлилась, когда осталась одна. Такая юная и такая смелая. И сильная.

Мой выдох тонет в его губах. Холодный соленый ветер гонит нас с пирса, но я не хочу уходить, как будто что-то важное останется здесь.

— Ты уже почти спишь у меня на руках. — Его слова доносятся до меня откуда-то издалека, разрывая приятную полудрему. — Нам пора, Марина.

Заставляю себя открыть глаза. Вокруг уже никого, даже с берега не слышны людские голоса.

— Мы вернемся сюда утром, но сначала надо хорошо выспаться.

— Мм? А можно я тут засну? — Неприлично зеваю во весь рот. — Я до номера не дойду...

— А это необязательно.

Только когда я оказалась оторванной от земли, в его руках, поняла, что он имел в виду.

— Меня никогда никто не носил на руках, представляешь? Только папа. И то, я тогда была маленькой и весила не как сейчас.

— Марина, ты когда-нибудь слышала про флирт?

Я не ответила, я вообще не уверена, что мне все это не привиделось.

Утро наступает неприлично рано. Сначала вообще не понимаю, что проснулась. То есть я совершенно уверена, что продолжаю спать. Место незнакомое. Кровать большая и очень мягкая, у меня отродясь такой не было. Даже на квартире По.

Вытягиваюсь во весь рост. Хорошо-то как! Может, еще поспать?

Только почему я в футболке? А еще в легких джинсах? Такого никогда не было в моей жизни… Ладно, один раз я заснула в верхней одежде, но это было-то уже утром и после выпускного. Так что не считается. Ну точно сплю.

А потом взгляд падает на большой циферблат на стене, замираю и совершенно бессмысленно пялюсь на секундную стрелку, которая слишком уж торжественно вышагивает от цифры к цифре.

Максим! Сочи! Отель!

Вот тут я уже проснулась окончательно. А память услужливо подсунула мне картинку — хоть маслом пиши. Генварский несет меня, уже отключившуюся, в номер. А я даже не проснулась тогда!