Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли (2017)

Он поднял голову и посмотрел на замок, возвышавшийся на горе, и на сбегавшие по склонам виноградники, вдоль рядов которых суетились работники, уже готовившиеся снимать урожай, как они делали это все последние пятнадцать лет – после того, как отец вернулся в свое поместье и оживил его.

О, как же Андре любил Сен-Симон! Это место стало его плотью и кровью, стало такой же неотъемлемой частью его существа, как Женевьева. Андре не мог дождаться того дня, когда с учебой будет покончено и он сможет работать вместе с отцом, помогая ему вести дела в поместье. И, конечно же, их с Женевьевой ждало безоблачное будущее.

Он взглянул на нее и улыбнулся.

– Иногда я не могу поверить себе, насколько мне повезло. Это просто благословение какое-то!.. У меня есть ты, есть прекрасные родители и есть Жо-Жан – лучший на свете друг! Что еще человеку нужно?

– А я иногда думаю, что ты витаешь в облаках, – сказала Женевьева. – Ты забываешь о реальной жизни, Андре. Как ты думаешь, что скажут тебе родители, когда узнают о твоем желании жениться на мне?

– Они обрадуются, – уверенно заявил юноша.

– Думаю, ты неправ, – со вздохом пробормотала Женевьева. – Возможно, они уже подыскали тебе какую-нибудь невесту с такой же голубой кровью, как у тебя.

– Мои… родители? Неужели мы говорим об одних и тех же людях? Да они ни о чем подобном не думают – запомни это хорошенько. – Андре усмехнулся. – Ты только взгляни на них… Я никогда не видел людей, которые так любили бы друг друга. Неужели ты думаешь, что они не пожелают и мне такого счастья?

Женевьева обвила руками шею любимого и прижалась щекой к его груди.

– Андре, будь благоразумным. Ведь ты уже – английский маркиз. И настанет день, станешь герцогом в той стране. Станешь хозяином многочисленных поместий, и для тебя будет важным – продлить свой род.

– Ты хочешь сказать, что я не смогу продлить род вместе с тобой? – Андре взял ее лицо в ладони. – Женевьева, я тебя люблю, и никакое герцогство не может быть для меня важнее этого. – Он пристально посмотрел в глаза девушке и добавил: – Любимая, ты – моя душа и мое сердце. Поэтому, пожалуйста, не позволяй своей матери засорять твою голову чепухой.

– Но ведь тебе – только четырнадцать. Ты еще слишком молод, чтобы принимать такие важные решения, – сказала Женевьева.

– Милая, не глупи! Я прекрасно все понимаю. – Андре провел большим пальцем по щеке возлюбленной. – Поверь, я никогда никого не полюблю, кроме тебя.

– Ах, Андре, ты ведь знаешь, я испытываю к тебе то же самое… – Женевьева подняла на него глаза; они были того же цвета, что и васильки, и глаза эти были полны любви, совершенно изменившей жизнь обоих этим летом. От одного лишь взгляда на нее сердце Андре начинало неистово колотиться.

– Ну… тогда ладно. – Он поцеловал ее в губы, затрепетавшие от поцелуя. – Вот видишь?.. – продолжал Андре внезапно охрипшим голосом – голова у него кружилась. – Господь не подарил бы нам такой любви, если бы не был уверен, что мы состаримся вместе.

– О, Андре… Может, ты и прав. Может, все так и получится.

– Конечно, все так и будет. Если бы я мог, то подарил бы тебе луну и звезды, но думаю, ты удовольствуешься лишь парочкой герцогств. А теперь… Прочь все печали! Свежий мед ждет нас! – Он чуть ли не потащил ее в сторону пасеки.

Откуда ему было знать, что через семь лет Женевьевы уже не будет в живых, а весь его мир разлетится на мелкие осколки; порвав с Богом, он повернется спиной к родителям и к Франции и поклянется, что никогда туда не вернется.

Глава 1

Март 1864 года

Константинополь, Турция

Джозеф-Жан быстро шагал по главному базару Стамбула в поисках Андре; ему, наконец, удалось получить от паши фирман – документ, который послужит им паспортом на следующие восемь месяцев пребывания в Турции (хотя об этом путешествии он с самого начала и не думал, учитывая настроение Андре).