Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли (2017)

– В самом деле? Звучит интригующе. Что ж, давайте присядем вот тут, на скамью, и вы мне расскажете об этом. Я неплохо знаю миссис Элиот и считаю ее весьма глупой особой.

– Правда? Тогда вы, наверное, не будете считать меня исчадием ада – как миссис Элиот. Она… – Али на мгновение замялась. – Видите ли, она спросила, почему я не бываю в церкви, а я сказала, что не могу слушать, как молятся неверные, потому что Аллах разгневается.

К удивлению девушки, Паскаль громко расхохотался. И хохотал до слез. Наконец, взяв себя в руки, проговорил:

– Ох, хотел бы я находиться у вас в тот момент. И что же сказала миссис Элиот?

– Она назвала меня маленькой безбожной язычницей. И сказала, что Джорджия должна меня перевоспитать, прежде чем я опозорю их с Николасом. Джорджия довольно спокойно отнеслась к ее словам, но я видела, что она очень огорчилась.

– Наверное, она огорчилась из-за того, что ты позабыла про историю твоего происхождения, которую они с Николасом выдумали, чтобы защитить тебя от подобных обвинений. Если я не ошибаюсь, в Швейцарии не так уж много мусульман.

– Да, я забыла, – со вздохом призналась Али. – Очень трудно привыкнуть к тому, что ты – неверная христианка. Меня якобы крестили в католичество, и это означает, что я принадлежу к христианской церкви. Но если я пойду в храм, то, возможно, оскорблю Аллаха. О, какая кошмарная дилемма…

Паскаль с сочувствием закивал:

– Да-да, понимаю… Однако мне не верится, что Аллаха так легко оскорбить. А ты как считаешь?

Али пожала плечами.

– Откуда мне знать? Но почему вы спрашиваете? Ведь вы ничего не знаете об Аллахе.

– Ну, мне кое-что известно о пяти столпах ислама, и я могу рассказать тебе об учении Мухаммеда. – И Паскаль коротко, но вполне доходчиво изложил основы мусульманской веры.

Али смотрела на него во все глаза.

– Откуда вам все это известно? Вы что, мусульманин?

Паскаль взял девушку за руку.

– Посмотри, Али. Это твоя рука, которую сотворил Аллах, верно?

Она утвердительно кивнула, и тогда Паскаль показал ей свою другую руку.

– А это – моя рука, которую тоже сотворил Аллах, так?

Али снова кивнула.

– Они выглядят одинаково, я прав? Ну, за исключением того, что твоя ручка меньше, нежнее и моложе моей руки, которая больше и покрыта волосами с тыльной стороны ладони.

– Нельзя сказать, что это непривлекательно. – Али усмехнулась.

– Благодарю. Но главное в том, что Аллах создал нас, в сущности, одинаковыми – несмотря на небольшие различия и несмотря на то, что мы родились в разных уголках мира. Потому что Аллах присутствует везде, хотя Его и называют самыми разными именами.

– Не могу понять, как вы можете такое говорить, хотя и знаете: кроме Аллаха нет никакого другого Бога.

– Да, верно. И во всем мире люди сознают Его присутствие и возносят Ему молитвы с благодарностью и любовью. Иудеи называют его Яхве, христиане – Господь, а иногда – Христос.

– Но это – не то же самое, что почитать Аллаха.

– Почему? Какая разница, если я назову тебя Алексис вместо Али? Разве ты становишься другим человеком оттого, что в Англии следуешь английским обычаям в еде, в одежде и в том, что принимаешь ванну?

Она медленно покачала головой:

– Нет, не становлюсь. Однако мне намного приятнее быть Али. Мне нравится быть Али. И не нравится становиться Алексис.

– Потому что ты еще не привыкла к имени Алексис. Поверь мне, Али, я очень хорошо знаю, как трудно привыкнуть к чему-то совершенно новому, но я также знаю, что привыкнуть можно.

Али сорвала пучок травы и в задумчивости пробормотала:

– Я прекрасно понимаю, что можно сменить одежду – хотя эта мне и не нравится. Но я не понимаю, как можно поменять свои мысли об Аллахе.

– Зачем тебе менять свои мысли?