Нежное безумие - Л. Шэн (2019)

– Кстати, ты и так используешь мои деньги, – подытожил Джейми.

– У меня нет выбора. Хорошо, выбор есть, если скитание можно считать им.

На этом мы закончили нашу беседу, и я отправился в комнату в ожидании, что Дарья предпримет первый шаг. Когда стало ясно, что холодная война с семьей распространяется и на меня, я отправил ей сообщение.

«Поговорим» – кодовое сообщение для встреч в подвале. Мы не можем рисковать, вдруг родители решат прочитать ее сообщения.

Устав сидеть сложа руки, как неудачник, я открыл дверь. Сейчас половина второго, скорее всего, она спит, но не могу не воспользоваться шансом.

Я постучал в дверь. Ответа нет.

Заглянул в открытую дверь, она лежит на кровати на животе, одеяло все еще заправлено. Каждый день здесь все убирает клининговая компания, будто это чертов отель. Она напомнила мне Вию, которая лежала на траве в тот день, когда мы с Дарьей разорвали письмо.

Думаю о способе рассмешить ее. Как скажу, что задница отлично смотрится с этого ракурса (это действительно так). А может, скажу, что все будет хорошо (не будет).

Останавливаюсь у кровати, провожу пальцами по спине и немного надавливаю – твердая. Погружаю ее в плюшевый матрас до тех пор, пока она не тонет в материале.

– Уходи, – стонет она.

– И упустить прекрасный момент подростковых переживаний? – шепчу я, осознавая, как прекрасно она смотрится под моими ладонями. Будто она была создана специально для них. – Это же практически Нетфликс, только бесплатно.

– Я не хочу ни о чем разговаривать.

– У тебя нет выбора.

– У меня есть друзья.

– Нет, у тебя их нет, – отвечаю я. – У тебя есть несколько людей, с которыми ты тусуешься, но ты никогда не доверишься им. Даже половине. Да даже долбаной четверти. Посмотри на меня.

Она поворачивается на спину, и вздох замирает у меня в груди. Она плачет. Она рыдала несколько часов. Все лицо влажное и опухшее. Я беру в руки ее лицо и прижимаю к себе, укладываю на кровать и обнимаю. Дверь открыта, Фоллоуилы могут проснуться в любой момент и войти сюда. И я на это надеюсь. Им давно уже пора подать тревожный сигнал. Да целую сирену, черт возьми.

– Поговорим.

– Нет. – Она смеется впервые с тех пор, как мы встретились, и вытирает слезы, освобождая место для новых. – Я единственная, кто говорит. А ты единственный, кто слушает. Я даже не знаю, с кем я говорю. Вокруг тебя каменная стена, а моя уже разрушена достаточно, чтобы увидеть, что наши отношения односторонние.

Она права. Я хочу быть ее троянским конем – перескакивать незамеченным через все барьеры. Но я никогда не отдам ей и частичку себя. Я тот, кто только принимает.

– Сделай вид, что я твой друг.

– У меня нет друзей, забыл?

– Отстойно быть тобой, – в моем голосе нет издевки.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что мной быть тоже отстойно.

Потому что отстойно, когда мы вот так лежим вместе, хотя я должен ненавидеть тебя.

Я сжимаю ее в объятиях, а она пытается оттолкнуть. Это заставляет меня держать ее еще крепче, чтобы не оставить ей шансов. Чирлидер против принимающего? Здесь даже не надо быть экспертом в физиологии, чтобы угадать, кто победит.

– Скажи это, – рычу ей в ухо. – Твоя семья придурки. Мама с сестрой задницы, а папа разрывается между вами. Осознай это. Иначе, когда реальность обрушится на тебя, тебе придется справляться в одиночку.

Я говорю, как доктор Филл, потому что единственная вещь, которая делала женщина, родившая меня, – лежала на диване и смотрела его шоу, осуждая людей и не понимая, что сама летит на дно.

Попытка сбежать от проблем лишь приумножает их. Это как раковая опухоль – оставь одну клетку, и она поразит все органы.

Дарья вырывается из моих рук, отчаянно отталкивая меня, мягкий плач превращается в душераздирающие рыдания. Она трясется у меня на груди, но губы остаются поджатыми.