Нелюбимый - Маша Драч

— Я не прокаженная, чтобы меня всю жизнь держали под замком! — вскрикнула я и сама от себя такого не ожидая, прикрыла рот руками, будто бы только что грязно выругалась.

— Это бессмысленный разговор, — Герман встал с кровати и наспех надел свои пижамные штаны.

— Бессмысленный? Хорошо! Тогда… Тогда я перестану есть и лучше умру от голода, чем всю жизнь проживу в четырех стенах! — я не знала, на что мне давить, поэтому шла на пролом.

— Во-первых, ты этого не сделаешь, а во-вторых, я приду и сам тебя накормлю, даже если ты станешь сопротивляться. Не испытывая моего терпения, Арина, — Герман подошел ко мне и посмотрел с высоты своего роста.

— Ты монстр, — прошипела я, ощущая, как от страха у меня дрожат коленки.

— Еще какой, — он улыбнулся, а у меня на глазах выступили слезы.

Я отвернулась и обхватила себя руками.

— Зачем я тебе сдалась? Найди себе другую, у тебя же есть женщина, я видела ее, — сквозь всхлипы проговорила я. — Наплюй на контракт и всё.

— Дело здесь не в контракте и другой мне уже не надо, — глухим, совсем незнакомым мне голосом ответил Герман и вышел из спальни.

Больше мы не разговаривали и если честно, я этого совсем не хотела. Во мне бурлила злость и банальное чувство бунтарства, что рвалось наружу неконтролируемым потоком. Муж проводил большинство своего времени на работе, я же сидела в особняке под присмотром охраны и прислуги. Это было просто невыносимо — чувствовать себя неким зверьком, за которым нужен глаз да глаз.

Мне хотелось иметь возможность выбираться одной в город, гулять по паркам, заглядывать во всякие магазинчики с книгами и прочим интересными вещицами. По итогу, я дальше двора, ограждённого высоким забором, и не уходила, будто находясь в тюрьме.

Я перестала есть, не только из-за своей противности, просто не было аппетита. Милая женщина-повар по имени Евгения готовила очень вкусно и мастерски, но ни ее изысканные крем-супы, ни запеченные овощи и нежное мясо ягненка вообще меня не привлекали.

Слоняясь по дому, будто тень, я медленно сходила с ума, готовая лезть на стены и просто выть. Единственное, что облегчало мое положение — это передачи, посвященные автогонкам. Несколько раз я видела в них Сашу, он давал интервью корреспонденту, рассказывал о том, насколько трудно бывает в таком виде спорта. Удивительно, но даже глядя на него в экране телевизора, я ощущала, насколько восторженно стучит мое сердце. После этого, я изучила всю программу и больше не пропускала ни единого выпуска передачи, в надежде снова увидеть хоть на секундочку красивое лицо Саши. Жаль, но он редко появлялся.

— Может, мне вам легкий салат приготовить? — как-то утром спросила меня Евгения, когда я сидела за столом и пила зеленый чай без сахара.

— Спасибо, но не нужно.

— Вы ведь совсем ничего не кушаете. Хозяину это не понравится.

— Я просто не хочу, — взяв с блюда, что стояло на обеденном столе яблоко, я вышла из кухни и столкнулась в гостиной с Германом.

Похоже, он то ли собирался на работу, то ли только вернулась. Если честно, я вообще не следила за его распорядком, и это уже было весомым минусом в списке обязанностей жены.

— Перезвоню, — кратко обращается муж к телефонному собеседнику и смотрит на меня проницательным взглядом. — Решила устроить забастовку? — спрашивает недовольно.

— Нет, — откусываю яблоко и быстро жую.

— Тогда почему не питаешься нормально? Меня тебя силой начать кормить?

— Я просто не хочу, но иногда ем фрукты, — жму плечами и равнодушно смотрю на Германа.

— Это не еда, — гремит. — Бледная вся ходишь, мне это не нравится. Ты должна выносить здоровых детей.

Я ничего не ответила, просто села на диван и поджала под себя ноги. Мне всего лишь хотелось немного свободы, но при ее отсутствии я прониклась ко всему, что окружало полным безразличием.