Дочь от бывшего мужа - Софи Росс

— Я не хочу так больше жить. Мне противны твои прикосновения, мне противен ты.

Я не жалела Антона тогда. Била и била словами, пока его глаза наливались чистой яростью и отвращением ко мне. Он считал, что наша сказка настоящая, что мне важен он, а не нолики на его счетах, а я убедила его в обратном. Без сожаления в тот момент.

— Ты говорил о том, что не хочешь детей… — голос с каждым новым ответом звучит все тише.

— Я, Даш, говорил о том, что нам пока рано их. Мир тебе хотел показать, дурында, чтобы было о чем потом вспоминать, когда на смену новым впечатлениям пришли бы памперсы.

— Финалом для меня стала фотография, на которой ты держишь ребенка. Малыш был так на тебя похож, Антон… Нос, разрез глаз… Она просила оставить тебя в покое.

— И ты оставила, даже не удосужившись оповестить меня о реальной причине. Молодец, Дашуль, пять баллов.

— Куда ты? — я дергаюсь вперед, когда Антон встает с дивана, пытаюсь ухватить его за руку.

Не могу просто так отпустить его сейчас.

— Проветрюсь, — отвечает, так и не обернувшись ко мне.

Антон возвращается через несколько минут, в течение которых я успеваю себя накрутить до какого-то запредельного напряжения. Он протягивает мне свой телефон и тут же спрашивает:

— С этой девушкой ты меня видела во время своих шпионских игр?

— Д-да… И когда моя мама приезжала… Я не следила, мы просто гуляли с Есей в парке, и я увидела тебя на противоположной стороне улицы. Мальчишка подрос уже. Сколько ему?

— Три с половиной вроде, я не помню точно, — Антона передергивает. — Как думаешь, я бы мог забыть возраст своего сына?

— Я не знаю…

— Дашка, я сейчас на грани, честно тебе говорю. Если бы не твоя дурость, до развода вообще не дошло бы. И я бы не пропустил первые месяцы жизни нашей с тобой дочери.

— Прости, — я действительно раскаиваюсь.

Наши с Антоном отношения — это одно, а Еська — вообще совершенно другое. Она ни в чем не виновата, а я и правда самая настоящая дура, которая решила, что имеет право разлучать дочь с ее отцом.

— Слушаешь, карамелька, и не перебиваешь. Не знаю, где ты там нашла сходство Гектора со мной, чьи там уши с носом…

— Глаза.

— Я тебе рот сейчас завяжу, Дашенька, — обманчиво нежно произносит Антон мое имя. — Так вот, дорогая моя женушка, у меня есть только один ребенок. И как ты можешь догадаться — от тебя. У Есении Антоновны нет братьев и сестер, но месяцев через девять кто-нибудь может появиться. Потому что я, милая, планирую спросить с тебя по полной.

— Ты сейчас будешь утверждать, что мне показалось? Что я сама себе все придумала?

— Нет, Даш. Тебе не показалось, я не собираюсь записывать тебя в сумасшедшие. Но ты могла сразу обсудить все со мной, а не додумывать себе не пойми что, — Антон тяжело вздыхает и кладет свой телефон с горящим экраном на стол передо мной.

С открытой фотографией той самой девушки, к которой, как думала, я его отпустила.

— Мы с Ромычем служили вместе. Так и начали дружить, — на несколько секунд Антон закрывает глаза, сжимает кулаки. — Он вообще парень спокойный был, никогда не лез в гущу событий. Всегда пытался мирно разрулить любой конфликт.

— Был?..

— Был, Дашуль. Умер из-за каких-то гопников. На улице хотел парню помочь, вступился, когда на того толпой налетели. До больницы не довезли, в скорой открылось сильное кровотечение, спасти не смогли. У него сестра осталась, Нонна, — он кивает на фотографию. — Ромыч перед приездом скорой мне позвонил, в свои последние минуты. Взял с меня обещание позаботиться о Нонке. У них никого нет больше, родители давно умерли, он сестру сам воспитывал.

— Какой кошмар… — у меня не находится других слов.