Женщин обижать не рекомендуется - Виктория Осадчая (2018)

А потом меня пронзает словно электрическим током, и уносясь куда-то в другое измерение, на несколько десятков секунд я теряю связь с реальностью. И это не сравнимо ни с чем. Хотя… я буду права, если назову это наркотиком, а себя наркоманкой, пытающейся столько лет излечиться от своей зависимости. И уже там, в клубе, когда я впервые увидела его, я поняла, что все мои попытки были бесполезны. Просто признаваться себе в этом было слишком стыдно. А сейчас я сижу на полу, рядом с мужчиной, который разрушил мою жизнь. Он так же сидит рядом, оперевшись о стену, восстанавливая сбившееся дыхание.

— Уходи, — шепчу я, смахивая ладонью, выступившую испарину на лбу.

— Почему?

— Потому, что я замужем. Пора давно это уяснить.

— Несколько минут назад ты об этом, кажется, не помнила даже.

— Гордишься тем, что тебя хватило всего на несколько минут?

Я понимала, что не он один виноват в случившемся, но на себя я буду злиться потом. Сейчас можно выплеснуть весь негатив на него и сделать его крайним.

— Хм, а говорила, что уже не Принцесса, — кривая улыбка. Встал, заправил рубашку, одел пальто, пока я продолжала все так же сидеть на полу.

— Надеюсь, когда ты будешь в постели с ним, ты будешь думать обо мне, — жесткое заявление напоследок, и теперь я была уверена, что он ушел и не вернётся. Как же ты прав, Баслык. Но я не собираюсь услаждать твой слух этим. Как бы мне не было сейчас противно, но если до этого я пыталась себя заставлять на думать о нем, теперь это будет просто невозможно. Проклятье!

Жалеть? Нет. Я научила себя не жалеть о содеянных поступках. И пусть мне будет стыдно перед Андреем, но это будет только мое. Но и секс меня не заставит отменить своих решений. Как он говорил когда-то? Что он их не меняет? Но если он много лет назад вылепил из меня свое подобие, то и я не собираюсь отступать.

Иду в душ, где пытаюсь смыть с себя следы своего страшного греха. При чем там же в голову приходят действительно правильные мысли. Созваниваюсь с Римой, излагая суть дела.

— Ничерта себе. Откуда у него такой компромат?

— Я не знаю, но я хочу пустить его в дело. Пусть не добьюсь каких-то фатальных изменений, но хотя бы пусть шкурку его потреплют. Идти с материалом в «органы» я боюсь, что он может просто исчезнуть. Воеводин серьезный человек, и думаю, связи у него есть везде.

— А с чего ты взяла, что их нет в прессе? — интересуется подруга.

— Потому и обращаюсь к тебе, чтобы ты нашла надёжного человечка.

— А чем я тебя не устраиваю? — обижается она.

— Тем, что у тебя трое детей и муж. А работать с такой информацией, это огромный риск. Хочешь, чтобы Женька снова сиротой осталась.

— Ладно, убедила. Я попробую связаться с парочкой человек.

— Это будет замечательно. И ещё одна просьба. Помнишь ту папку, что ты мне подарила?

— А ты про материалы дела, когда твоего Джокера чуть не закрыли?

— Даже не буду поправлять тебя на счёт «не моего», потому что знаю, что бесполезно. Вот ее-то можно пустить в ход после Воеводина.

— Ты решила и Баслыка «закрыть»? — удивилась Рима. Я прям слышала, как у нее работают извилины, словно моторчик.

— Я хочу, чтобы и он понес наказание.

— Девочка, я понимаю, что ты на него зла и все такое, но будет ли это правильно?

— Будет, — выдыхаю я в полной решительности.

— Ты понимаешь, что ты мазохистка? Нахрена тебе все это? — интересуется подруга, на что я тяжело вздыхаю.

— Рима, ты поможешь мне?

— Помогу, — слышу я после такого же вздоха. — Что бы там не творилось в твоей голове, я не могу тебя не поддержать.

— Спасибо.

А через два дня, после двух проведенных операций, я шла на встречу с тем самым журналистом, который поможет мне отомстить. Вспомнив, о последствиях, которые были вызваны тем, что я собиралась давать показания против Воеводина, я подстраховалась Егором. Мне не оставалось ничего другого.