Женщин обижать не рекомендуется - Виктория Осадчая (2018)

Тихий стон приводит меня в чувства, потому что этот голос точно принадлежит не мне. Вглядываюсь, рядом со мной лежит мужчина, видимо, сейчас без сознания. Конечно, профессиональные навыки берут верх над страхом, я трогаю пальцем артерию на шее. Тёплый, пульс прощупывается, а значит человек живой. Достаю телефон, чтобы вызвать скорую, не обращая внимание на то, что испачкалась в крови.

— Не вздумай никуда звонить, — тихий голос сопровождается кашлем.

Кровь приливает к щекам и я внимательно разглядывая мужчину. Черт меня побери. Это ведь дружок Лёшки. Какого он снова припёрся? И вид у него не товарный. Опять раны зализывать? Они охренели в хлам! Но какие бы возмущенные мысли не бродили в моей головушке, я толкаю себя на совершенно безумный поступок. Открываю дверь с возмущенные полушепотом «Помоги мне дотащить тебя».

Вот спрашивается «Нахрена?». Мне других проблем мало? Нужно было его бросить и идти спать. Но проклятый алкоголь… Черт! Легче всего списать на него, и моё поведение с Олегом, и моё поведение сейчас. Хотя из — за перенесенного стресса, ч чувствовала что давно уже протрезвела. И теперь представила, какую нелегкую работу выполняла моя прабабушка, которач во время войны была санитаркой. Тут протащила его три метра и уже сдохнуть хочу.

— Ты живой? — интересуюсь, пытаясь подняться на ноги.

— Почти — отвечает он.

— Мне тебя до кровати нужно дотащить, — сообщаю я.

— Извини, крошка, я сейчас не в форме для любовных утех, — шутит, значит, жить будет. Ещё бы понять откуда кровь, вообще было бы замечательно. Первый осмотр провожу в коридоре на полу. Так, вроде никаких признаков внутренних кровотечений, хотя ссадин и синяков на теле много. Бровь вон рассечена. Но вроде уже не кровоточит. Свёртываемость хорошая, это тоже хорошо.

— Ты дрался что ли? — уточняю я.

— Не только, — говорит, главное, чтобы не отключался, там скорее всего сотрясение есть.

— Что значит, не только, умник? Я могу узнать от чего тебя лечить?

Он убирает руку, которой секунду назад «обнимал» себя. А вот там, действительно, полный писец! Огнестрельная рана. И если пуля там застряла, я хренушки справлюсь сама, потому что наркоза дома нет, а на живую его резать у меня не подымется рука. Это в фильмах показывают все красиво.

— Там я следы оставил, — кивает он на дверь.

— Слушай, ты ни в какое другое место больше подыхать не мог пойти? — возмущаюсь я. Но мне сейчас стоит успокоиться.

Прождал же меня Бог знает сколько, значит за десять минут не помрёт. Непрофессионально, конечно, но улики надо убирать. Если он не пошел в больницу, значит, он снова что-то натворил. Так, собраться бы. Завтра утром, вернее уже сегодня, вернётся Вера, а я… Я снова в квартире одна с бандитом.

Он еле доползает до моей комнаты, где я потихоньку стараюсь стянуть с него пальто и остальные вещи. Не дешёвые, это точно, но теперь пойдут они в мусорный контейнер. И только потом вспоминаю, что всё ещё одета в новое платье, а на нем расплылось алое пятно. Пока не большое, поэтому решаю, что операцию буду проводить не в нем. Пока мой гость со стоном падает на кровать, где я уже перестелила постель и подготовила свое ложе для проведения *операции», я быстро меняю в ванной наряд на домашние штаны и футболку, так же быстро замачивают свое новенькое платье и вооружившись инструментами, бинтами и спиртом, направляюсь в комнату.

— Слушай, все не так уж и плохо, пуля прошла навылет — замечаю я. А по венам уже разливается адреналин, хоть и готова себя прибить за то, что впустила его в дом.

— Тут нужно промыть рану и зашить. Так что будет очень больно — заверяю я его.

— Делай уже свое дело, — кривится он от, когда я тампоном пытаюсь протереть место ранения.