Отец для двоих - Адалин Черно (2021)

— Я собиралась уходить, а потом подумала, что у меня еще есть время и решила дождаться твоего появления. Не уверена, но думаю, если мы будем с ним говорить, он очнется быстрее. Как думаешь? Я где-то об этом слышала.

— Так и есть, — говорю, отклоняясь от косяка.

К ней иду. Подхожу ближе. Оля встает, суетится, собирается уходить. Я ее перехватываю. Обнимаю. Она не вырывается, наоборот, застывает. В плечо мне утыкается. Говорю же — между нами что-то изменилось, просто я не могу понять что и хорошо это или плохо.

— Макар… — тихо шепчет Оля. — Мне так жаль. Жаль, что ему приходится через это пройти. Уверена, он поправится.

— Да я тоже уверен, — успокаиваю ее, хотя у самого на душе кошки скребутся.

Тяжело. Видеть сына таким почти невозможно. Я понимаю, что стоит проводить с ним как можно больше времени, но вместо этого лишь бегаю по врачам и требуют результатов.

— Побудь с ним, — просит Оля, словно подслушав мои мысли. — Я знаю, что это трудно, но ему это нужно. Ты нужен. Если хочешь, я еще немного останусь.

— Если тебе не сложно.

Я сажусь на стул, Оля садится рядом, кладет голову мне на плечо. Я знаю, что не заслужил ее расположения, но отпустить ее сложно. Невозможно. Я шесть лет назад думал, что не могу. Письма писал в надежде, что она сможет простить. Нет, я был уверен, что она не получит их, но вдруг… если вдруг…

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Оля собирается уходить. Говорит, что еще бы посидела, но у нее нет возможности. Нужно ехать к брату за сыном.

— Я отвезу, заодно и с Тимофеем увижусь. Мама с минуты на минуту приедет. Подождешь?

Оля соглашается. Мы разговариваемся. Оля расспрашивает о Степе, о садике, в который он ходит и о школе. От разговора нас отрывает та, кого я меньше всего хотел бы видеть — Жанна.

Она вихрем врывается в палату и, удивленно уставившись на Олю, двигается к нам. Я хмурюсь и сжимаю челюсти до хруста. Причина ее прихода мне неясна, потому что единственное мое желание — сжать руки на ее шее.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю.

— Я? — она усмехается. — Я мать Степана. А вот что здесь делает она… и вообще, что это за идиотское уведомление? У тебя ни за что не получится лишить меня родительских прав — закон всегда на стороне матери.

Глава 40

Оля

Я не знаю, зачем вернулась. Просто… стало так жаль этого маленького малыша, прикованного к кровати. Я все время представляла на его месте Тимофея и едва сдерживала слезы. Дети не должны страдать. Дети не должны чувствовать себя ненужными.

Я хотела поделиться с маленьким Степаном лаской. Подарить ему чуточку любви, чтобы ему хотелось вернуться к жизни, к отцу, который его ждал.

Макар многого не показывал, но я видела, с какой тоской и ожиданием он смотрит на Степана. Как ждет, когда тот откроет глаза и произнесет едва слышно “Папа”.

Я не жалела о своем решении вплоть до прихода Жанны. Вот уж кого, а ее видеть хотелось в последнюю очередь. Скандальная, истеричная, с высоким голосом… ее невозможно было слушать. А еще как только она вошла и открыла рот, мне тут же захотелось ей его закрыть.

На кровати лежал ее ребенок. В коме. Доктор сказал, ему нужны были положительные эмоции, а здесь она… с истерикой и претензиями.

Я даже глаза прикрываю, надеясь, что она исчезнет, но Жанна по-прежнему стоит на своем месте. На меня смотрит с ненавистью, словно это я у нее мужчину увела шесть лет назад. А ведь все не так было и при этом у меня к ней ненависти нет.

Теперь я знаю, как было. Макара оправдывать не стану. Статус “виновен” к нему априори прикреплен, но я хотя бы знаю, что переспали они не на трезвую голову. Вон, он до сих пор утверждает, что ничего не помнит. Глупо, конечно, этому верить, но я почему-то верю.

— Она здесь поддерживает Степана. Твоего, как ты выразилась, сына. Он здесь не один день уже и не два, а ты только сейчас приехала? Не стыдно?