Цена согласия - Слава Доронина (2022)

— Дело с Куваевым я доведу до конца, — невозмутимо продолжает Константин Сергеевич. — Вадик сядет. И надолго. Чтобы ты знала: люди, которые приходят мне на выручку, за бортом не остаются. В отличие от тех, что создают проблемы и допускают серьезные промахи. Так что определяйся на берегу: со мной в Москву едешь или в свободное плавание отправляешься, в независимом и гордом одиночестве. У меня нет времени на уговоры и страхование незнакомых девиц от несчастных случаев в их жизни.

— Конечно, какие могут быть уговоры? Подумаешь, мелочь! Доломал остатки моей жизни, превратив ее в руины, а в случае чего теперь можно меня шантажировать, потому что дала ложные показания, правда?

— На, еще выпей, — протягивает Гончаров бутылку. — Может, тебя вырубит. Жужжишь, как надоедливая муха. Один хрен мозги включить сейчас не можешь, так мои не выноси, — с раздражением произносит он.

Не знаю, каким образом сдерживаюсь, чтобы не разбить эту бутылку об его голову. Однако чутье подсказывает, что нельзя этого делать.

— Домой. Меня. Отвези. Немедленно, — чеканю я и отталкиваю руку Гончарова, отказываясь от новой порции алкоголя.

Кажется, Константин Сергеевич обзывает меня дурой. Впрочем, так оно и есть. Но если уж меня и ждет какой-то треш, то лучше сразу об этом узнать, а не делать вид, что меня ничего не касается. Коснулось. Причем во всех смыслах этого слова. И еще раз пообещали коснуться. Если не дать решительный отпор этому придурку.

Машина плавно трогается с места и отъезжает от полицейского участка.

— Я не называла адрес, — говорю, когда автомобиль сворачивает в знакомый проулок.

Гончаров ничего не отвечает. Разблокировав замок, показывает мне глазами на дверь, и сам выходит на улицу.

— Ты собираешься со мной пойти? — недоумеваю я. — Зачем?

— Подтвердить кое-какие догадки.

— Думаешь, я наврала про сестру и жениха? Специально это придумала, чтобы разжалобить тебя?

— Как ты еще дожила-то до стольких лет со своим примитивным мозгом, истеричка? — доносится до меня шипящий шепот.

На мгновение застываю на месте, глядя в удаляющуюся спину Гончарова, и едва не захлебываюсь воздухом от возмущения. Это я истеричка? После всего, что он учинил в ресторане? Жаль, Зойка ему вместо меня не попалась. Тогда бы он осознал масштабы случившейся катастрофы. А я так, мелкая проблема. И уж явно не с примитивным мозгом: лучшая была на потоке и экстерном закончила институт.

— Ты идешь? — спрашивает Гончаров нарочито громко и не оборачиваясь.

Поднявшись на третий этаж, я рыщу в сумочке в поиске ключей.

— На порог я тебя не пущу, ясно? Достаточно того… — Осекаюсь, потому что не могу вставить ключ в замочную скважину и попасть в квартиру.

Не верится, что Зойка сменила замки. От шока пытаюсь снова, но ничего не выходит.

— Никак? — спрашивает Гончаров и победоносно смотрит на меня сверху вниз. — Как я и предполагал. Эту проблему я могу решить в два счета. Естественно, в твою пользу. Но оно тебе надо? Сейчас же начнутся суды, дележка имущества, разборки. А в Москве ты за пару лет на два таких подвала заработаешь.

Я таращу глаза с закрытой двери на Гончарова и обратно.

— Вообще-то у меня там личные вещи. Это моя квартира, и я не собираюсь менять ее ни на какие московские подвалы. — Нажимаю на звонок и жду, но ожидаемо в ответ тишина. — Да у меня даже одежды с собой нет, а ту, что на мне, ты всю разорвал! — возмущаюсь я и пинаю носком туфли закрытую дверь, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

Зато Гончаров довольно улыбается. Хотя я не вижу причин для радости. Ни единой!

— Визитка моя у тебя есть. Адрес отеля ты знаешь. Когда амбалы из Москвы найдут тебя и повезут за город для приватного разговора, забудь о моих предложениях. — Он разворачивается и идет по ступеням вниз.