Цена согласия - Слава Доронина (2022)

Вадим Михайлович снова опускает взгляд на мои губы, затем ниже. Блузка закрытая, но какие-то выпуклости и изгибы фигуры не скроешь. Отчего-то в этот момент думаю, что образ монашки мне бы очень даже подошел. Правда, с моим характером и увлечениями меня бы в монахини не постригли. Скорее, послали бы за инквизитором.

— По делам или по личному вопросу? — продолжает настаивать Куваев.

Внутри закипают злоба и протест, но я спокойно улыбаюсь.

Добавила, Машунь, красок? Пуговицу на рубашке не расстегнуть, Вадим Михайлович, чтобы обзор был получше?

— По личному. Мы наконец-то с женихом едем в загс, чтобы подать документы на регистрацию.

Пока Куваев переваривает мои слова с явным разочарованием на лице, я закрываю окно и выезжаю с парковки, мысленно показав фак своему боссу. Боже, неужели придется уезжать в Москву? А с Зойкой как быть? Она не привыкла жить одна. А с квартирой? Хотя с той характеристикой, которую напишет мне эта похотливая сволочь, рассчитывать на что-то путное не придется, поэтому можно выбросить из головы мысли о переезде.

В кафе я чуть ли не вбегаю — времени в обрез. Еще и едва припарковалась. Какой-то внедорожник раскорячился на полдороги. Напокупают дорогих машин, а ты потом изворачивайся, чтобы не влететь на круглую сумму.

— Маш! — Зойка машет мне рукой, подзывая к своему столику.

— Привет. — Я плюхаюсь на стул и делаю глоток воды из стакана. — Надеюсь, у тебя действительно что-то стоящее. Времени у меня мало, вернусь поздно. Выкладывай, что натворила, и я поехала обратно.

Зойка краснеет и смущается, теребит в руках салфетку, а потом, тоже сделав глоток воды, быстро говорит:

— Спешишь? Ну ладно. Я беременна.

— Что? — Округляю глаза.

Хочется прочистить уши. Мне не послышалось?

— Когда ты успела? А кто отец?

Вопросы возникают в голове один за другим.

— Отец…

Повисает многозначительная пауза.

— Отец моего ребенка — Денис...

Сердце болезненно сжимается в груди, когда до меня доходит смысл. В нашей семье никогда не было теплых отношений. После смерти бабушки и вовсе все пошло под откос. Генка забрал себе дом, выселил нас с сестрой на улицу. Но ладно он, ничего доброго я от него и не ждала, а вот от Зойки получить нож в спину…

— Мой Денис? — сипло переспрашиваю я.

— Да, — понуро кивает Зойка.

— То есть, пока я день и ночь проводила на работе, вкалывая за двоих, ты и мой жених... — Осекаюсь, переваривая услышанное. — Какой срок? — киваю на живот сестры.

— Да неважно, Маш. Но теперь я совершенно не представляю, как мы будем жить все вместе в одной квартире. Бабушка ведь нам двоим деньги на нее оставляла, так? Я верну со временем твою часть на карту…

С каждой секундой гул в ушах нарастает лишь сильнее.

— Пока я оплачивала ипотеку и твою учебу, Денис присунул тебе, ты по глупости залетела, а сейчас намекаешь, чтобы я освободила жилплощадь? С совестью у тебя как, Зой?

— Я слышала, что тебе предложили место в Москве. Какой-то богатый и крутой бизнесмен возглавляет компанию. Поезжай, Маш. Может, там свое счастье встретишь. Ты же не хочешь, чтобы мой ребенок рос безотцовщиной?

Ну вот и приплыли. Вот к чему этот заход издалека.

Я залпом выпиваю стакан воды, но мысли не проясняются.

— Чтобы вещей Дениса в моей квартире, когда вернусь с работы, не было. Ты можешь следом за ним уходить. — Намеренно делаю акцент на слове «моей».

Ну и что с дурой малолетней делать? Прибить Зойку хочется, но больше пожалеть.

Смотрю на стакан, понимая, что выпила бы сейчас что-нибудь покрепче, но я за рулем. Еще Куваев со своими отчетами, жаждой занять место пожирнее и желанием побывать у меня между ног… Может, правда бросить всё к чертям и улететь в Москву?

— Беременную сестру из дома гонишь? Правильно Генка говорил, что ты оставишь меня без угла! Бессовестная ты, Машка! Почему я его не послушала?

Охренеть. Еще я и бессовестная?