Стена между нами - Анни Кос (2021)

— И не только это, — владыка всмотрелся в её спокойное лицо, вдохнул её запах, щемяще родной, непередаваемо прекрасный. С трудом заставил себя оторвать взгляд от дрогнувших ресниц, повернулся к сехеди: — Знаешь, она не вспомнит, но я обещал найти способ примирить наши народы.

— Наши? — равнодушно уточнил Айоней.

— Да, мой друг. И не говори, что по-прежнему считаешь людей недостойными доверия и прощения. Разве она, — он кивнул на Лиан, — не достаточное доказательство того, что всё может быть иначе?

Сехеди не ответил. Медленно встал, приблизился, всматриваясь в лицо спящей. Потом поднял глаза на алти-ардере.

— Я допускаю мизерную вероятность того, что попробовать стоит.

— Поможешь?

— Не бросать же вас, — он улыбнулся одними глазами.

— Благодарю, — Дорнан склонил голову со всем возможным почтением. — Твое слово дорогого стоит.

— Дай боги, мой владыка, дай боги. В конце концов, возможно, действительно настало время что-то поменять.

Эпилoг

Стена выглядит так же, как и в мой первый день на севере: высокая, светящаяся, прекрасная в своем величии, неприступная для всех, кроме драконов. Я взмахиваю крыльями, ловя нагретые солнцем воздушные потоки, неторопливо и осторожно планирую вниз.

— Не наклоняйся так резко, — Дор, как всегда, слишком придирчив ко всему, что касается моей безопасности. — Будет трудно удержаться на спуске.

— Мы уже почти на земле.

Мягко касаюсь шелковых трав, сворачиваю крылья, выкидываю из головы посторонние мысли: смена формы пока дается мне с трудом. Зажмуриваюсь, с удовольствием ощущая, как внутренний огонь покорно вливается в человеческое тело. Встряхиваю руками, делаю шаг. Наверное, я неправильная байниан, по крайней мере, Грейнн, вынужденно играющая роль наставницы, уже отчаялась вложить в мою голову должное почтение к полету и трансформации.

— Госпожа, вы должны парить грациозно и легко, скользить, плыть в облаках, а не спешить, рваться вперед и хлопать крыльями, как переполошенная чайка.

Грейнн искренне возмущается, стоит мне нарушить этикет и начать вести себя как обычное человеческое существо. Она цокает языком и хмурит прекрасные брови, нетерпеливо притопывает ногой и кусает губы от досады, когда я в очередной раз ошибаюсь в трактовке рун или пении заклинаний. Она вообще довольно много сердится и негодует в последние недели. Айоней, глядя на неё, едва заметно улыбается, но молчит. Видимо, считает, что всё, что нам надо знать о здоровье и надеждах сильнейшей из байниан, она сообщит сама в нужное время.

С момента моего второго рождения прошел уже почти год, а я так и не могу свыкнуться с мыслью, что стала одной из ардере. Моя память не хранит воспоминаний о боли и смерти, для меня это страшная, но невероятная история. Рассказанная кем-то, но не прожитая мной. Дорнан говорит, что это к лучшему, и, пожалуй, он прав. Та лавина чужих эмоций, что обрушилась на меня от сотен людей и драконов после пробуждения, лишила бы равновесия кого угодно. Страх, жалость, стыд, опасение, удивление, благодарность — эти чувства смешались воедино так, что и не расплести.

И только одно я поняла с оглушающей ясностью: мне все-таки удалось разрушить стену. Пусть не ту, что пересекает горы и заливы, но ту, что разделила два народа изнутри.

С Рианом мы больше не виделись и не говорили. Дорнан не позволил, да и, честно сказать, я не настаивала. Мятежного ардере предали суду, на котором присутствовали и люди, и драконы. Брейди и Меаллану пришлось свидетельствовать сперва перед закрытым собранием ардере, а после — вместе с некоторыми человеческими жрецами, которых удалось разыскать за стеной, — и перед людьми.