Пора выбирать - Макар Авдеев (2019)

Захара встретили одобрительно, когда Сергей объяснил, что он россиянин, но при этом против политики Клыкова, и сторонник Феврального. Захару собравшиеся ветераны показались нормальными мужиками, по крайней мере, на фоне виденных им ранее в интернете рож «ополченцев» – Гиви, Дыркина, Моторолы и прочих «хероев». С одним, Артемием Скворцовым, они очень хорошо разговорились, и так как он жил на той же улице, что и Сергей, они все втроём ехали в одной маршрутке. Уже совсем стемнело, а Артём и Захар стояли перед домом Сергея, и Артём долго рассказывал всякие интересные вещи. Про то, что говорит по-украински свободно, а пишет с ошибками. Про то, как во время Голодомора его дед пятилетним ребёнком шёл по улице и видел умирающих крестьян, которые загибались от голода. Про то, что украинский язык ближе к старославянскому, чем нынешний российский, в который проникло много татарских слов. Про то, почему пошёл воевать – потому что не хотел, чтобы в Николаеве, где он жил, было, как сейчас на Донбассе. Захар смотрел, как зажигались вечерние огни в окнах стоящих вокруг домов, и подумал, что и сам сделал бы всё, чтобы предотвратить то, чтобы на эти мирные дома упали бомбы.

Захар спросил, а много ли русских воюет на Донбассе, Артём ответил, что немало солдат приезжает не то что из России, а даже из Чечни. И что многие из оккупантов, кто повоевал уже долго, сами сдаются в плен, потому что боятся того отребья, которое приезжает с новыми «пополнениями». Сдававшиеся рассказывали, что новым, которые приезжают, не хочется самим рисковать, лезть под пули, а проще улучить момент и выстрелить в спину тому, кто на Донбассе уже достаточно давно и успел подзаработать побольше, и с этой внушительной суммой свалить.

Артём также посоветовал Захару ограничить свою активность в соцсетях, удалить все переписки и завести пустую страницу, на которой ничего не будет, под придуманным именем, можно даже под женским. На пальцах объяснил, как поставить двухфакторную аутентификацию в «Телеграмме». Также сказал, что лучше в долгосрочной перспективе Захару с его семьёй перебираться сюда, за кордон.

Артём наверняка мог бы ещё много всего рассказать, но ему позвонила жена (у него были жена и маленький сын), и он сказал, что срочно надо идти. Они с Захаром попрощались, и Захар поблагодарил его за столь содержательную беседу. Захар подумал, что на войне у Артёма внутри что-то перевернулось, и он стал дорожить каждым подаренным ему мгновением, а потому торопился сказать, сказать как можно больше.

В Николаеве жил также дядя Захара, папин брат по имени Юра. Захар долго раздумывал, следовало ли навестить его.

– Если ты хочешь всё-таки сохранить в тайне своё пребывание здесь, я сомневаюсь, что это целесообразно, – предупредил Сергей.

– О, придумал! А что, если сказать, типа, я приехал с группой волонтёров из оппозиции специально из России, чтобы, так сказать, своими очами посмотреть, что тут происходит, а потом рассказать всем у нас?.. Мне кажется, это немного успокоит родственников.

– Захар! Если ты сам не понимаешь, послушай хотя бы меня. Как только ты выйдешь из их квартиры, дядя и тётя тут же начнут звонить твоим родителям, и выяснять, а что это Захар здесь делает. Я с ними пообщался хоть и недолго, но всё про них понял. И как только они позвонят, родители тоже переполошатся и начнут задавать вопросы: «А ГДЕ ЗАХАР?»

Сергей проговорил этот вопрос с точно такой же интонацией, с какой бы его произнёс отец Гордеева, и это получилось до того забавно, что Захар от смеха поперхнулся чаем.

– Хорошо, что ты предлагаешь? – спросил он, стараясь сдерживать улыбку.

– Я предлагаю компромиссный вариант: просто посмотреть на дом дяди снаружи, – сказал Сергей. – Даже если тебя случайно увидят в окно, что маловероятно, то вряд ли узнают, они ж тебя помнят, как ты говорил, ещё маленьким. Или идти в гости, но готовиться к тому, что сразу после твоего ухода о твоём пребывании в Украине станет известно родителям…