Пора выбирать - Макар Авдеев (2019)

Народу здесь было просто пруд пруди, очень «рыбное» место. Казалось, вот-вот прохожие перестанут помещаться на нешироком тротуаре и начнут вышагивать по крышам машин на дороге. Захар раздавал листовки, как пулемёт, не успевая продохнуть ни на секунду, «агитка» разлеталась пачками. Из неординарных людей запомнился парень, который сказал, что Февральный всё равно ничего не изменит, потому что если отдать больше налогов в регионы, как он предлагает, деньги просто будут оседать на местах, и их будут так же разворовывать местные «воротилы». На что Захар возразил, что наряду с приданием большей самостоятельности регионам Февральный предлагает и значительно расширить свободу слова, что позволит журналистам публиковать независимые расследования, и поднять зарплату рядовым сотрудникам правоохранительных органов, от чего те будут более охотно на эти расследования реагировать. Парень ответил, что он так глубоко в программу Феврального не вдавался (то есть, признал свою некомпетентность), но посоветовал Захару не тратить время, потому что всё равно ничего не изменится, и Клыков будет сидеть вечно, так что лучше постараться извлечь выгоду для себя.

– Вот смотри, ты сейчас стоишь на морозе, под снегом, и разговариваешь со мной уже минут десять, – сказал парень. – Тебе лично что-то будет за это? Сколько ты получаешь за то, что здесь торчишь?

– Нисколько, – сказал Захар. – У нас только сотрудники штаба получают зарплату, а обычные волонтёры нет. Мы, так сказать, на добровольных началах всем этим занимаемся.

– Ну ты даёшь, чувак, – сокрушённо покачал головой парень. И потом, с видом знающего человека (хотя выглядел постарше Захара всего лет на пять), добавил: – Совет хочешь? – Захар кивнул. – Никогда ничего не делай задаром. Если уж ты здесь стоишь, то тебе должны платить за это копейку, пускай даже чисто символическую. Хотя лучше, чтобы поесть и приодеться хватало.

– Мне, слава богу, хватает, – сказал Захар. – И хочу, чтобы и дальше хватало, и чтобы моим родителям в старости хватало на хлеб, и чтобы мои потомки процветали. Поэтому и пришёл сюда, и буду приходить. Насчёт того, что нам тут не платят – так что вы хотели, кампания существует только на благотворительные пожертвования, а легко ли, вы думаете, собирать пожертвования на политику в стране, где весь эфир забит помойной пропагандой и большая часть людей аморфны, пассивны? Так что то, что вообще появился наш штаб и что в десяти шагах от нас сейчас стоит этот куб – можно сказать, чудо. Денег едва хватает на то, чтобы печатать листовки и оплачивать аренду помещения. Но может, это и хорошо, что не платят, потому что так остаются только самые убеждённые, которые реально будут работать, а не халтурить, и которые осознают важность того, что они делают.

Захар подумал про Постернака и представил, что если бы им платили по 100 рублей за каждую пачку листовок, такие, как он, «любители халявы», вполне бы могли как-нибудь избавляться от них или прятать у себя дома, чтобы, ничего не делая, «срубить бабла». Хотя его друг вряд ли бы на такое пошёл. Но Постернак был далеко не самым неприятным типом, нашлись бы и понаглее.

– Ладно, мне пора уже идти, – сказал парень. – Это твоё дело, поступай как знаешь, думаю, ты ещё наберёшься опыта. Спасибо за разговор, было интересно подискутировать. – Он ненавязчиво протянул руку, и Захар уверенно её пожал.