Пора выбирать - Макар Авдеев (2019)

Гордеев каждой клеточкой чувствовал, как эта регрессивная среда его отторгает, и понимал, что ещё чуть-чуть – и он вспыхнет. Сорвётся и натворит что-то непоправимое. «Нет, – подумал Захар. – Я не шагну за эту черту. Конечно, нет».

– Ну и выметайся, – пробурчала бабушка, – и чтобы ноги твоей здесь больше не было!

– Ах, чтобы ноги моей здесь не было?! – закричал Захар и с размаху швырнул тарелку с супом в кафельную стену.

Тарелка разлетелась на осколки, и суп разбрызгался по всей кухне. Бабушка ахнула, схватилась за голову и запричитала:

– Ах ты, дрянь такая! А ну-ка пошёл отсюда!

Захар пнул ногой табуретку, на которой только что сидел, и вышел из кухни. Внутри клокотала ярость, вены на руках набухли. Он позвонил в такси и заказал машину на ближайшее время, после чего стал одеваться. Злость немного отхлынула, и в голове воцарилась холодная всасывающая пустота.

Когда Захар перетаскал все вещи в машину, и собирался выйти из прихожей в последний раз, бабушка не вышла его проводить, а осталась сидеть в кресле в комнате.

– Эй, – позвал он её. Бабушка не отозвалась. – Я тут положу немного денег на тумбочке, это за еду, за то время, что я у тебя жил, пополам, как мы и договаривались. Может, здесь не ровно половина, но приблизительно.

В комнате послышалось движение, бабушка поднялась с кресла и вышла к нему с заплаканным лицом.

– Возьми вот это, – она протянула ему маленький цилиндрический флакончик. – Это перцовый баллончик, мне мама давала, после того случая с соседской овчаркой. Хоть я, конечно, и не люблю Феврального, и ты не прав, что занимаешься агитацией за него, но на всякий случай бери. А то мало ли придурков, которым лишь бы руками помахать.

– А как же ты? – спросил Захар, убирая баллончик в карман.

– Да я всё равно его не брала с собой, – честно призналась бабушка. – Как-то вот не привыкла носить, так он у меня полгода и простоял в тумбочке. В общем, забирай, тебе нужнее, для самозащиты.

– Спасибо, – искренне сказал Захар.

– И ладно уж, так и быть, деньги оставь себе, – сказала бабушка. – Тебе они ещё пригодятся.

– Нет, деньги твои, – ответил Захар. – Уговор есть уговор. А если мне срочно понадобится, я лучше потом приду и попрошу в долг.

Когда Захар перевёз все вещи на городскую квартиру на Светланской и рассчитался с водителем, он написал маме сообщение в «Телеграмме», что какое-то время поживёт у них на квартире. Мама, так как это было утром (бабушка вставала в шесть), как раз ехала на работу, и по пути заехала на квартиру (та находилась совсем недалеко от её работы). Поднявшись, она отдала Захару домашний гороховый суп в контейнерах и сказала, что бабушка, вся расстроенная, минут пятнадцать назад ей звонила и жаловалась на Захара. Захар объяснил, почему жить у бабушки больше невыносимо.

– Честно сказать, я тебя понимаю, – сказала мама. – Я вообще удивилась, что ты дольше нескольких дней у неё прожил, и всё было спокойно. Зная про то, какие у вас разные взгляды… Я думала, вы будете на ножах.

– Да это я виноват, – сказал Захар.

– В чём ты-то виноват? – удивилась мама.

– Я вышел из себя, – сказал Захар. – Напугал бабушку.

Захар вспомнил своего друга Сергея, который всегда был спокойным и невозмутимым, никогда не повышал тон, и лишь за счёт огромного кругозора и силы убеждения мог одержать победу в любом споре. Гордееву стало стыдно за своё поведение.

– Знай, что ты можешь жить здесь, сколько хочешь, – заверила мама, – мы с папой не будем тебя доставать. Да, сынок, и ещё, у меня к тебе один важный вопрос. А ты что, был в Николаеве?

– Как ты узнала? – вытаращился на неё Захар. – Бабушка меня выдала?