Каменный ангел - Юлия Амусина (2021)

— Ага, смотри… — Хаос криво усмехнулся, но тут же лоб его прорезали складки. — Если б он знал, что я тут, не стал бы медлить. В последнюю нашу встречу эта гнида сломала мне пару ребер и обеспечила поход к зубному лепиле.

— Кажется, вы большие друзья…

— Конкретно, — он снова обнажил в ухмылке край зубов и сразу же получил стопроцентное сходство с хамоватым бывалым уголовником. — Если снова пересечемся, выживет только один из нас.

Хорошая информация, нужно запомнить.

— Неплохой стимул позвать его на помощь, да?

Хаос резко перестал скалиться и спустя секунду уже злобно вжимал меня в стену, нависая неминуемой карой. Как бы я ни убеждала себя в том, что он не представляет для меня сильной опасности, это его действие все же произвело должное впечатление, дразнить раздраженную тушу расхотелось.

Только не шею, тяжелый ублюдок…

— Засохни, усекла? Если он реально приперся к твоему покойничку, значит, сейчас потопчется и уберется восвояси. А если он здесь из-за меня…

Я закусила губу и требовательно дернулась, пытаясь освободиться от захвата, но силы были далеко не равны. Хаос, видя мою неудачу, сильнее вжал меня в стену, правда я так и не поняла, чего он хотел этим добиться. Испугать? Или вызвать ощущения, схожие с теми, что чувствует больной клаустрофобией, волей судьбы оказавшийся в каменном мешке, не столько физически, сколько психологически закованный в узкие давящие стены? Я почувствовала, как сильнее забилось сердце; по телу пронеслась судорога неприятной покалывающей дрожи. Все это уже позади, было, проходили… Но только при всем желании мне никогда не избавиться от пробирающих насквозь ассоциаций.

У меня невероятная воля к жизни — так неустанно повторял немолодой неряшливый психолог, поправляя очки на носу каждый раз, когда смотрел в мою сторону.

Я жалась в кресло, опускала глаза в пол, теребила в руках какую-нибудь безделушку, тряслась всем телом и больше всего на свете хотела провалиться сквозь землю и никогда не видеть ни одного представителя человеческого рода. Я панически боялась людей, видела опасность в каждом из них, даже в этом приятном мужчине с седеющими висками. В его доброй ласковой улыбке мне чудился звериный оскал; когда он пытался меня успокоить, я стискивала зубы и уходила глубоко в себя. И тем не менее, несмотря на видимые признаки сумасшествия, внутри меня постоянно шла непрекращающаяся борьба.

Самый страшный, самый жестокий бой — это как раз-таки схватка с самой собой, смертельный поединок с собственной тенью, происходящий глубоко внутри, скрытый от любопытных посторонних глаз.

Поединок, в котором отсутствие любых правил позволяет прибегать к запрещенным приемам, бой с неравным раскладом сил, исход которого может измениться в считанные секунды. И когда психолог пытался достучаться до замкнувшейся в себе девчушки, она видела перед собой не добрые участливые глаза, а воображаемые боксерские перчатки со следами крови, вяло отмахивалась, пыталась ускользнуть от очередной порции ударов, иногда — с успехом… Но чаще всего после аудиенции с собственной тенью она неподвижно лежала в луже яркой красной жидкости, снова и снова переживала крах, уже не пыталась подняться и попытаться дать отпор…

Первая победа была не великим достижением, однако именно с нее до девчушки дошло, как же сильно хочется выбраться из залитой бордовым глубокой ямы, вытянуться вперед, к свету, подобно распускающемуся цветку, и просто жить.

Вздрогнув, я широко распахнула глаза и увидела прямо перед собой бледную небритую физиономию Хаоса.

— Ты чего, а? Я же сказал, что не трону. Просто не беси меня, и все будет ништяк, — он в последний раз встряхнул меня за плечи и отступил, выпуская.

Лишившись «опоры», я медленно сползла по стене вниз и замерла в таком положении.