Каменный ангел - Юлия Амусина (2021)

Мать носила под сердцем ребенка, которому еще до появления на свет предписали стать монстром. Однажды родители гуляли по парку и, как часто бывает, наткнулись на старуху-гадалку. Одного взгляда на уже сформировавшийся округлый живот матери той хватило, чтобы в ужасе вытаращить глаза, ткнуть в женщину крючковатым пальцем и, пятясь, громогласно произнести, что от этого ребенка необходимо избавиться, потому что мир ожидает рождение очередного чудовища в обличье человека.

Услышав такое, будущая мать не столько испугалась, сколько возмутилась. Естественно, она не собиралась немедленно скакать в больницу, как настойчиво советовала бабка; ум и рассудительность перемешались с гневом, да и во всякие гадания и предсказания она не верила. Но, тем не менее, ожидание рождения ребенка было тревожным, неприятный осадок после всей истории остался. И та бабка-шепталка не одну ночь снилась несчастной женщине, вызывая кошмары.

— Глеб, — окликнула сзади Рита. — Иди сюда.

Он развернулся и, приблизившись, опустился на кровать рядом с ней. Рита держала в руках фотоаппарат. Развернув его так, чтобы Глебу было хорошо видно, девушка принялась перелистывать сохраненные снимки.

— Смотри, это было на прошлой неделе, у них отмечали день поселка, или что-то такое… Так интересно все было, румяные женщины в русских народных костюмах, мужчины в кафтанах и с гармошками, шашлыки…

Глеб кивал, особо не прислушиваясь к словам Риты; о ежегодных традициях местных жителей он и без девушки прекрасно знал. Взгляд Хаоса выхватил на снимке знакомое лицо — миловидная пышнотелая женщина рядом с невысоким коренастым мужчиной в теплом кафтане.

Мать.

Рита, почти такое же незаменимое звено в собственноручно выстроенной Хаосом криминальной системе, как и Макс, иногда рассказывала Глебу о его матери, реже показывала сделанные украдкой фотографии, которые сразу же после просмотра удалялись с носителя. Она вращалась в культурной среде города; вместе с прилежащими отделами они то и дело организовывали всяческие общественные мероприятия, иногда ездили по окрестностям.

Неделю назад, вот, посетили поселок, в котором прошло детство Глеба.

— Им объявили об их участии в «социальной программе», — продолжала Рита, уже успев переключиться на иную тему. — Забили голову основательно, так, что ни твоя мама, ни ее муж даже не поняли, за какие заслуги получили деньги.

— Нормально, — Глеб сам щелкнул следующую фотографию, но вместо снимков с праздника увидел улыбающуюся Ритку. Изображения матери — глоток свежего воздуха — закончились.

Он старательно стер те, что имелись, и вернул фотоаппарат владелице.

— Мне кажется, у них все хорошо, — неуверенно произнесла Рита. — Как ты и велел, я не приближалась и вообще не вертелась рядом, но…

— Я просек, — перебил Глеб, поднялся и вновь остановился у окна; ладонью уперся в стену перед собой, чуть опустив голову.

— Макс шифруется, — нарочито весело проговорила Рита после минутного молчания. — Вы, мальчики, опять куда-то влезли?

— Рит, будь осторожна.

— Значит, влезли, — она вздохнула и только хотела продолжить начатую тему, как ожил мобильный Хаоса.

— Это Макс, — буркнул он, хватая со стола пищащий аппарат. — Да, говори.

— Глеб, у меня датчик сработал, — без всяких приветствий сообщил приятель.

— Какой?

— Тот, что ты на кой-то черт велел пришпилить к сараю, — теперь в голосе Макса слышалось недоумение. — Что это значит, а?

Смутное беспокойство теперь переросло в зарождающуюся тревогу, ведь сработавший датчик может значить только одно.

Сарая больше нет…

***

Он стоял на другой стороне улицы, сунув руки в карманы темной куртки и скрыв лицо капюшоном. Отсюда было плохо видно особняк, однако новшество в виде невесть откуда взявшейся камеры Хаос различил, и теперь гадал, как бы ему попасть внутрь, при этом не завладев чьим-либо вниманием.