Ад на земле - Вики Филдс (2017)

− Тогда просто забери меня. Прямо сейчас. Если ничего не сделаешь я пойду прямо к ним. Убью каждого из них, как скотину на бойне. Ты не можешь влиять на мою судьбу, помнишь? Если не сделаешь то, что я прошу, тебе придется сделать то, чего ты боишься. Я убью тех людей, а затем отправлюсь в Ад.

Кажется, Рэн не слушал; он вглядывался в мои глаза с такой интенсивностью, будто пытался прочесть мысли. Его ждет разочарование, ведь я говорила то, что думала. Я порывисто схватила его лицо в ладони разозлившись, и взгляд Рэна сию секунду прояснился.

− Я не могу остаться, и ты знаешь об этом. – Рэн смотрел отрешенно. Наверное, все еще пытается придумать пути к отступлению, найти выход. – Жить и притворяться, что ничего не случилось – невозможно. Я уже давно не чувствую себя живой…

− Это была не ты!

− Это была я! Мои руки были в крови! Мои пальцы держали нож! Это я убила их! Я! Я! Я!!!

Я отшатнулась. Глаза вновь заволокло слезами, дыхание застряло в горле.

Что я натворила?! Я уткнулась лицом в ладони. Слезы жгли глаза, воспаленные до такой степени, что казалось, они горят. Сквозь болезненную судорогу почувствовала, что Рэн прижимает меня к себе. Его грудь резко поднялась и опустилась. Еще и еще, будто он тонет и не может набрать полную грудь воздуха.

− Я люблю тебя больше жизни, Аура.

Вот он и произнес самые желанные и в то же время ужасные слова.

− Если я останусь, я сделаю то, что пообещала. Я убью всех и каждого. Я уже сделала много ужасных вещей… теперь просто… я уйду. Это конец.

Я потерла глаза тыльной стороной ладони, второй обнимая Рэна за талию.

− Я люблю тебя, Аура, − вновь шепнул он.

− Это уже… не так важно. – Я отстранилась. Рэн живет так долго на земле, что он не успеет заметить, как забудет меня. От этого сердце защемило.

− Это мой выбор, и ты сделаешь, как я говорю. – Я вытерла слезинку с его щеки, дорожкой, скатившейся к подбородку. Моя ладонь так и осталась на его лице. Теплое, человеческое тело. Несмотря на то что Рэн был гладко выбрит и пах как человек, я знала: где-то внутри он все равно ненастоящий. Он меня забудет так стремительно, что… не успеет ничего сотворить ни с собой, ни с миром.

− Я буду делать то, что хочу, – не мог не сказать он в ответ, и я усмехнулась, как много месяцев назад:

− Из-за твоего милого лица я почти забыла, какой мерзкий у тебя характер.

− Сюрприз.

Я рассмеялась. Потом осторожно поцеловала Рэна в гладкую щеку.

Несколько секунд он смотрел на меня сверкающими глазами.

− Ты точно решила?

Из-за того, что Рэн выглядел спокойным и не сопротивлялся, я испытала одновременно и досаду, и облегчение.

− Будет больно? – Я попыталась, чтобы голос прозвучал беззаботно, что довольно сложно, когда он звучит как прокуренный. Рэн качнул головой, и я не смогла сдержать улыбки.

− Почему ты так счастлива?

− А почему нет? Скоро это все закончится – наши с тобой страдания. Я уйду вслед за ними. За мамой и папой… они просто… я не знаю… я больше не знаю…

Рэн хмурился. Его идеальное лицо было испещрено тенями и болезненно кривилось. Он заправил мне за уши волосы, затем медленно произнес:

− Представь, что ты внутри картины в нашем домике. Представь, что ты на поле, которое благоухает ароматами. Представь, что дышишь цветами и смотришь на бескрайнее, чистое небо. – Рука Рэна скользнула по моей щеке, голос снизился до шепота: − Почувствуй на лице ветер. – Губы Рэна коснулись моих в легком поцелуе. – А потом я заберу тебя.

«Я бы хотела остаться в этой картине навечно».

Сейчас я узнаю ответ на свой вопрос: куда я попаду? В Рай или Ад?

От страха заболел низ живота, ноги будто парализовало.

Вот и все? Это конец? Это мой конец? Я никогда не буду… жить, мечтать, строить планы и ждать утренние вафли мамы? Потому что нет больше мамы. И меня тоже нет.