Бывшие - Лера Богушева

— Как ты относишься к фастфуду? Не хочешь отравиться гамбургером и картошкой фри? — мальчик с энтузиазмом отнёсся к моему предложению, и пробка как раз начинала рассасываться, а я решила немного отвлечь ребёнка, поэтому, отложив телефон, свернула к ближайшему Макдональдсу.

*****

Чем ближе мы подъезжали к пункту назначения, тем тягостнее тишина была в машине. Я знала, чем она была вызвана, но не могла ничего с этим поделать.

— Выходи, — сказала я, когда припарковалась недалеко от входа.

— Ты пойдёшь со мной? — его явно не обрадовало моё намерение отправится вместе с ним, но и я не могла его оставить, потому что не была уверена, что он зайдёт внутрь. Вообще, за время которое мы провели вместе, я поняла, что Васька очень сообразительный мальчик и у него могло бы быть большое будущее, если бы кто-то ему немного помог и направил в нужном направлении.

— Да, передам тебя, так сказать, из рук в руки, — мы пошли ко входу в здание и не успела я открыть дверь, как она сама открылась и на улицу вышла румяная женщина лет сорока пяти.

— Где ты был, негодник? Мы тебя с ног сбились искать, — сразу начала она выговаривать Ваське, совсем не обращая на меня никакого внимания.

— Ну, я же теперь тут, поэтому вам больше не о чем волноваться, — пробурчал Вася, и зашёл в здание, даже не оглядываясь в мою сторону.

— А вы кто? — теперь переключила на меня своё внимание тётка. Не знаю почему, но она мне сразу не понравилась, и я решила, что с этой дамой нужно держать ухо востро.

— Я Виктория Владимировна Серебрякова. Вы должны знать меня, потому что я врач, который будет оперировать Алису, — тётка сразу переменилась в лице и стало просто лучиться радушием, но меня уже было не обмануть. — А вы, кто?

— Я директор этого детского дома, Соловьёва Елизавета Михайловна. Что ж мы тут стоим? Давайте пройдём в мой кабинет, — мы зашли в здание, и директриса повела меня по своей обители. Честно признаться это заведение наводило меня на самые неприятные мысли и находится здесь не было никакого желания. Эти стены были пропитаны разочарованием и отчаянием, хотя сами помещения имели очень располагающий вид, но мне всё равно было не по себе. — Проходите, — женщина открыла дверь своего кабинета и пропустила мне внутрь. — Присаживайтесь, — кабинет хоть и был просторным, мебели было в нём не так много, поэтому мне ничего не оставалось как устроится напротив директрисы. — Вы привезли Васю?

— Да, он был у нас в клинике, и я решила, что будет неправильно отпускать его одного.

— Вот поросёнок. Я же ему говорила, что ему в больницу нельзя, а он всё равно сбежал и всё сделал по-своему, — было видно, что Елизавета Михайловна приберегла для характеристики Васьки более грубые эпитеты, но старалась держать их в себе, чтобы не портить о себе впечатление.

— Почему мальчику нельзя видится со своей сестрой? — я не знала, какие у них тут порядки, но со своей стороны могла сказать, что для девочки было бы лучше, если бы брат находился рядом с ней, но со своими комментариями лезть не спешила.

— В сложившейся ситуации, мы этого не приветствуем, — было видно, что женщина подбирает слова и мне это очень не понравилось.

— В какой ситуации?

— Эти дети остались без родителей и у них нет родственников, которые были бы в состоянии позаботится о них.

— И?

— Вы врач, поэтому должны, как никто другой понимать нас. К огромному сожалению, мы не можем помочь всем детям, которые по тем или иным причинам остались без семьи, но мы стараемся сделать всё возможное, чтобы как можно больше детей нашли себе родителей, — у меня не было не сил ни желания слушать всю эту чушь, поэтому я решила сократить весь этот монолог.

— Вы пытаетесь мне сказать, что есть люди, которые хотят удочерить Лису, но им не нужен Вася?