Тебе не скрыться от меня - Джемини Фалькон (2019)

Дождавшись момента, когда хозяйка снова смогла рассуждать здраво, мыш осторожно выбрался из своего укрытия и застыл, ожидая указаний.

Гризельда довольно долго стояла посреди зала, обдумывая следующий шаг.

— Нужно что-то делать, Ильм, — сказала ведьма. — Если их не остановить, вскоре они доберутся до Эжени Молдер. Этого нельзя допустить!

— Почему? — спросил мыш.

— Почему?! — задохнулась от возмущения Гризельда и… задумалась.

Ей казалось, что если демоны найдут чародейку, все, над чем она так долго работала — воскрешение Молоха, месть Тормонту, Флоримель и всей долине, возвращение своей силы и внешности, — все разом рухнет. Но когда колдунья попыталась привести аргументы, подтверждающие эту теорию, она неожиданно поняла, насколько та несостоятельна. И правда, почему Гризельда должна помешать демонам найти Эжени? Что от этого изменится?

— А ведь ты прав, Ильм. — Колдунья сделала рассеянный пасс и произнесла «Атгрисанас!» Разбитый о стену стул тут же вернулся в исходное состояние, и Гризельда села на него, закинув ногу на ногу. — Заклятие, которым заколдована Эжени, — своего рода шедевр. Пусть попробуют снять его.

Злорадно расхохотавшись, Гризельда левитировала поближе к котлу, чтобы продолжить наблюдение за демонами. Благо время есть. Зелье еще не готово.

* * *

Когда демоны и ведьма добрались до следующей пещеры, на мгновенье им показалось, что они попали в сказку. Здесь было много света, но не дневного, а похожего на тот, который создала Суфи перед встречей с йорогурумо. Посредине пещеры блестело большое озеро. Его поверхности не касалось даже легчайшее дуновение воздуха, поэтому путешественники могли без препятствий любоваться разноцветными камушками на дне. При должной фантазии в узоре, что они образовали, можно было рассмотреть и спящего дракона, и всадника, и причудливой формы дворец. А то, что камни, образовывающие эти удивительные картины, были расположены на разной глубине, лишь придавало образу объемности. Как будто неведомый скульптор решил запечатлеть свою любимую сказку и для сохранности поместил ее сюда, на самое дно.

Озеро было не единственным украшением пещеры. Высокие своды подпирали мраморные колонны, а из стен и пола вырастали сталактиты и кальциты, напоминающие фрукты, жемчуг или необычных, невиданных в этом мире зверей. И все это — каждая стена, каждая скульптура из сталактитов или сталагмитов — освещалось удивительным светом, окрашивающим стены в цвета радуги.

Мир был настолько ярким и сказочным, что вся четверка не сразу вспомнила, зачем сюда прилетела. Красота этого места пленяла, восхищала, завораживала и лишала способности мыслить. Глядя на это великолепие, каждый невольно испытывал умиротворение. Фантазия присуща каждому мыслящему существу. Мы приукрашиваем, додумываем, сравниваем или представляем, что могли бы сделать, чем улучшить, усовершенствовать то, что видим перед собой. Но красота этой пещеры не оставляла места фантазии.

Все молча наслаждались увиденным, впитывая каждую минуту, каждое проведенное здесь мгновение. Нет слов, способных описать великолепие, представшее перед путешественниками. Поэтому демонам и ведьме останутся лишь воспоминания, в которые можно будет окунуться в минуты отчаянья и безысходности. Или наоборот, за чашкой чая возле камина, вечером, когда придет время укладывать ребенка спать, чтоб сказка на ночь стала более красочной.

Первой в себя пришла Суфи.

— А вот это уже мир, созданный какой-то ведьмой, — сказала она, и Пэттон с досадой ударил кулаком по ковру. Коврик тут же вильнул.

— Эй! — неодобрительно окрикнул его Морган, и тут же приказал: — Держи себя в руках. Не то назад к Тормонту пойдешь пешком.

Пэттон насупился, но промолчал.

— Для создания этого использовались не слишком сложные заклинания, — продолжила Суфи. — А вот то, что встречалось раньше — заклинания высшего порядка. К тому же темная магия.