Сломанный ангел - Екатерина Боброва (2021)

— Не расстраивайся, — Чан Ук выглядел довольным, хоть и пытался это скрыть, — я разделю с тобой выигрыш. Но ты меня обманула, — он погрозил ей пальцем, — между прочим, отлично танцуешь.

— Рассчитывал на легкую победу? Знаешь, будь в зале поменьше женщин, я бы обязательно выиграла.

Ши Вон тут же заверил, что все они болели исключительно за нее. Джунг Су поддержал, вот только Мин Ен был напряжен и странно молчалив.

— Я сам за тебя болел, — оборвал их художник, — чуть шею себе не свернул, пытаясь подсмотреть. Учти, теперь не отвертишься от танца со мной.

— Нет, — Мин Ен резко встал, и стул отлетел, чудом не упав, — теперь она танцует со мной.

Парень выдернул ее из-за стола, не удосужившись поинтересоваться согласием. С силой сжал пальцы и потащил за собой.

«Интересно, какая муха его укусила?» — с раздражением думала Сунан, прикидывая варианты незаметно вырубить озверевшего сноба. Но переполненный ресторан сводил количество вариантов до нуля, а устраивать скандал и привлекать внимание в ее планы не входило.

Между тем на лице сноба застыло выражение сильнейшего упрямства, а еще сноб злился. Это было заметно по бледной коже, стиснутых губах и застывшем взгляде, зацепившимся за точку ровно на пол ладони выше ее плеча.

Мин Ен увлек девушку на танцпол, где уже кружились пары. Прижал к себе с такой силой, что она всерьез обеспокоилась за сохранность ребер, а когда попыталась отстраниться, сдавил талию, грозя оставить синяки на коже. Второй рукой, точно тесками, зафиксировал пальцы. И повел в танце. Жестко. Заставляя подчиняться, точно мстя за что-то.

— Никогда не смей так больше делать.

Слова сноб не говорил — выплевывал.

— С Чан Уком я сам поговорю. А ты, — Мин Ен не прижал — вжал ее тело в свое, — не делай так больше.

Сунан хлопнула ресницами, не понимая, о чем речь. Никак поглупела от удивления? Это он о танце? Неужели ревнует?

Глянула на крепко стиснутые губы. На нервно дернувшийся кадык. Точно. Ревнует.

Как она могла забыть, что снобы — ужасные собственники. Если что-то попало в их цепкие загребущие руки: бизнес, компания или женщина, ни за что не отпустят. Вцепятся бульдожьей хваткой и будут держать.

Она легко могла отстраниться — нажать пару болевых точек — но почему-то медлила.

В семье все относились друг к другу, как к братьям и сестрам. Иные отношения не приветствовались, более того жестоко карались. Учитель много раз повторял: любовь — слабость. Хотите взобраться наверх, будьте сильными во всем. Нельзя управлять теми, кто видел твою слабость, ведь она станет для них искушением. И рано или поздно они решат — ты слишком слаб, чтобы быть главным.

Потому мужчины искали утешение вне семьи. А женщины… делали любовь оружием. Любовник-политик становился источником информации. Интрижка с полицейским чином могла подсадить его на крючок. Но свои были неприкасаемы.

И потому сейчас Сунан с удивлением обнаружила, как это непривычно и приятно — подчиняться. Чувствовать силу мужчины и ощущать свою власть над ним. Это она заставила его ревновать. Злиться. Вести себя глупо. И прижимать к себе, точно величайшую ценность на свете.

— Я не стану с тобой сражаться. Никогда.

Сказала, ловя непонимающий взгляд. Вот Ши Вон сразу бы понял, что она ему только что подарила. Поставила его жизнь вне приказов семьи. Теперь, если их дороги пересекутся, она не просто отступит, еще и проследит, чтобы ему не причинили вред.

В отель они возвращались около полуночи. Луна сырным шаром висела над горизонтом, и по темной глади моря серебрилась дорожка. День, начавшийся так рано, вымотал, и Сунан чувствовала себя чудовищно усталой. Она стояла на веранде с единственной мыслью — пойти, упасть на кровать и вырубиться. Но стояла, точно глупая мокрель, привороженная лунным светом.