Сэр Троглодит - Виталий Башун

Мы не отказались. Потом еще по одной за бесов, потом по третьей за меня, потом за город, потом… я встал и сказал, что должен пройтись по лавкам и все-таки купить то, что мне нужно в дорогу.

— Это ж надо?! — вопросил я всех присутствующих. — С обеда на рынок попасть не могу! Он у вас не заколдованный случайно?

Все хором стали убеждать, что ничего подобного — рынок прекрасный и вообще лучший в мире, а чтобы мне не бродить в поисках лучшей лавки, меня всей толпой проводят туда, где лучшее качество и приемлемые цены.

Барк, хлопнув меня по плечу, сказал, что знает, где я остановился, и передаст мою долю после продажи трофеев через хозяина гостиницы. Мы расстались с патрулем, и я с новыми знакомыми наконец-то попал на рынок.

Узнав, что я лекарь, парни воодушевились и стали энергично перемигиваться с Лимом. Тот со значением кивнул, и компания успокоилась. Все эти перемигивания не прошли мимо моего внимания, но что они означают, я пока не представлял. Тем не менее на всякий случай приготовился к возможным неприятностям. Вскоре меня привели к порогу одной из лавок, на мой взгляд, ничем не отличающейся от прочих на рынке, но уверили, что у дядюшки Валки есть все для лекаря и по очень скромным ценам.

Дядюшка Валка, крепкий черноусый и черноволосый мужчина с походкой тигра и руками мастера-фехтовальщика, встретил компанию приветливо, как давних и добрых знакомых:

— Что, ребята, снова в поход?

— Да, Валка. Невмоготу сидеть тут и поминать Ситра. Да и Ситоре, сестре его, не мешает переменить место. Здесь ведь все напоминает о нем.

— И куда теперь?

— Хотим пройти северным маршрутом до восточной границы. Есть парочка многообещающих руин…

— А замену Ситру уже присмотрели?

Лим помялся и туманно ответил, что присмотрели. Есть на примете очень даже подходящий кандидат, но он пока ничего не знает и согласится ли — неизвестно.

За разговорами Валка успевал подробно отвечать на мои вопросы, демонстрировать товар и торговаться. Я купил себе походную кожаную лекарскую сумку, усиленную топорным заклинанием (воздействием это назвать стыдно) прочности и объема. Сумку набил под завязку самыми дорогими и редкими травами, зельями и эликсирами. Увидев на полке знакомый флакончик с укрепляюще-успокаивающим зельем (в точности такой же я подарил мальчику, пострадавшему от рук вампиров), решил пополнить запас и попросил штучки три.

— У меня всего один и стоит он пять золотых, — рассмеялся торговец.

Учитывая, что кожаная сумка, набитая битком, обошлась мне всего в семь золотых, цена за столь простое зелье, мягко говоря, удивила.

— Да и зачем тебе это средство для истеричных дамочек?

Странно. Неужели в наше время истеричные дамочки покрепче имперского пехотинца будут? Хотя реакция людей (в том числе и явных домохозяек) на прорыв показала, с одной стороны, насколько народ привык к ежеминутной опасности для жизни, но с другой — люди должны были оставаться людьми и за пятьсот лет вряд ли могли так кардинально измениться. Тем более что других признаков замены нервов на стальную проволоку мной не выявлено.

— Ты что, решил, будто у меня там настоящее зелье времен империи залито? — Валка искренне рассмеялся, видимо, правильно поняв мое удивление. — Из какой берлоги ты вылез, парень? Пять золотых — это цена самого флакона. Будь он запечатан печатью имперской лекарской академии, он стоил бы восемьсот золотых. Не каждый барон может себе позволить. Парни Лима пять лет назад в развалинах нашли три таких флакона. Теперь их семьи купили дома в пределах городской черты. Так ведь, Лим? — спросил он вожака кладоискателей.

— Истинно так, дядюшка Валка, — кивнул головой Лим.