Ноль - Тори Ру (2020)

Волшебство разрушается – теплая рука отпускает мою руку, оставляя ее мерзнуть в одиночестве и дискомфорте. Я всеми фибрами души ненавижу себя за никчемность и глупость, хочу услышать его и понять, быть с ним на одной волне, и запоздавшее благословенное озарение наконец расставляет все по местам.

Ради Саши я приняла глупое решение – перестала есть. Следствием стал голодный обморок. Когда я решилась на тату, результатом стала боль, к которой я не была готова. Егор движением руки отменил последствия моих решений, обнулил негативный результат, вернул меня к точке, в которой я была до момента их принятия.

– Ты… даешь людям возможность начать все заново… Все исправить! – потрясенно шепчу я.

– Не только людям. Всему, что не умерло. Такое вот хобби… – Он тянется к карману, достает сигарету, но так и не прикуривает ее.

– Кто-то еще знает? – Я без стеснения ловлю его ладонь и снова устраиваю в ней свою руку.

– Если кто-то узнает, меня сожгут на костре прямо у памятника Ленину на Центральной площади!.. – смеется Егор. – А вообще… Воробей в курсе. Я часто мотаюсь в Город – за продуктами и прочей фигней для матери, хожу там в кино и на концерты в клубешники. После одного из таких концертов какой-то чувак на спор полез на вышку ЛЭП и сорвался с нее. Он был еще жив, но уже дергался в конвульсиях, когда я к нему подбежал. Если честно, мне было пофиг – он был сам виноват. Просто мне показалось, что заканчивать так свой путь глупо и рано. Я ему помог. И смылся.

Кто же знал, что он поднимет на уши всех очевидцев и выяснит, кто оказал ему первую помощь, залечив даже царапины… Он вышел на меня. Не знаю, почему, но я раскололся и сознался – он не отсюда, ему не за что меня презирать и сдавать. Воробей считает меня мессией, поклялся всегда защищать – ради этого снял тут две комнаты в бараке и не собирается уезжать. Говорит, что в долгу передо мной. Хотя он состоятельный – имеет квартиру в Городе… Вот как раз Воробей и пытается обосновать то, что со мной происходит. Однако каждый раз у него получается какой-то жуткий замес из религиозных учений, мистики, пива и травы. Из последнего – предположение, что дух моего отца вселился в меня и требует сатисфакции… А для меня странно, что Воробей даже мысли не допускает, что это не дар, а глюк, баг, ошибка в настройках, насмешка природы. Кто-то поет, кто-то пляшет, а я… Может быть, я и смогу что-то изменить, начать жизнь заново, сделать так, чтобы меня и мою мать уважали, но только не при помощи этого «божественного дара». Я просто должен выбиться в люди: хорошо завершить учебу и поступить в универ в Городе, найти престижную работу и увезти отсюда мать. Поэтому я и пришел в вашу школу. Это – моя последняя возможность дожить до момента, когда все мне будут искренне улыбаться. Пусть даже не здесь, не в этом городке.

Жаркий, мучительный стыд, от которого хочется исчезнуть с лица земли, накатывает волной, едва я вспоминаю свои обещания сделать его жизнь в нашей школе невыносимой. Воображать себя пупом земли и видеть во всем заговор против себя, любимой, мне было гораздо проще, чем понять: ему позарез нужно выбраться отсюда. Так же как и мне.

– Спасибо, что рассказал! – задыхаюсь я в попытке загладить вину. – Я не выдам твой секрет. Никогда не выдам!

– Ну а я, так и быть, не выдам твой… – робко сообщает Егор. – Той записи больше нет. Удалил ее. Еще в пятницу.

Семнадцать

Слабое дребезжание извне оповещает о начале следующего урока и возвращает в реальность – мы в школе, а не в «одной далекой-далекой галактике», где Соне Наумовой и Уроду можно вот так запросто держаться за руки, разговаривать, улыбаться друг другу и мучительно краснеть от нового, непонятного, одуряющего чувства, поселившегося внутри…

– Егор, что мы будем делать дальше? – Я вздрагиваю, от боязни неизвестности трясутся поджилки.