Буревестник - Полина Атлант (2019)

Я не смогла ответить, зуб на зуб не попадал. Я лишь подползла к очагу и вытянула руки к пламени.

— Я нашел Ярину в чаще леса, она была одна, — Соболевский кивнул в мою сторону и присел к очагу.

Шаманка кинулась ко мне.

— О, дочка, снимай все немедленно ты же заболеешь!

— Бэшэгты, мне плохо, очень плохо, меня тошнит, дай мне чего-то, — трясущими руками я схватила за ее жилетку.

— Сначала нужно переодеться.

Шаманка оттащила меня за занавеску, где на мягкой перине сладко спала «младшая». Бэшэгты быстро сняла с меня мокрую одежду, переодела в войлочную пижаму, укутала шерстным пледом, повела к очагу и усадила на мягкую перину.

Я думала, он уже ушел. Но нет. Соболевский сидел и грелся.

— Вот, возьми. Ты тоже, сынок, легкомысленно оделся в такую погоду, — шаманка протянула Кириллу теплый свитер и покрывало.

Затем принялась готовить чай.

Тошнота вроде прошла. Но от усталости и тепла меня так разморило, что я чуть не заснула. Юрта трещала по швам от сильных порывов ветра, стонавшего, как потерявший дом великан.

— Ты что, после нашего разговора пошла к великому? — спросила меня бэшэгты и подала мне и Соболевскому глиняные пиалы с чаем.

— Да… — я отхлебнула горячую жидкость. От одного только аромата трав уже на душе стало теплее.

— Сильно тошнит, прям тянет на рвоту, или терпимо? — спросила шаманка и подала мне маленький стаканчик с какой-то настойкой из кожаной круглой фляжки.

— Уже вроде прошло… — прошептала я.

— Ты не в положении? — прямо спросила шаманка.

— Что? Нет! — от вопроса я дернулась, и мое сердце забилось быстрее.

— Откуда ты знаешь, что нет?! — шаманка, как и Соболевский, скептически посмотрели на меня.

Я ничего не ответила, спрятала взгляд и выпила настойку с мятным привкусом.

— Что же ты делаешь, Ярина, — Соболевский тяжело вздохнул. — Будь ты моей женой, я бы такого не допустил.

Я промолчала, сильнее закуталась в покрывало и тихо заплакала. Именно здесь и сейчас мне не хватало крепких объятий своего любимого мужчины, его сильных рук и успокаивающих поцелуев. Но вместо него меня успокаивает другой мужчина, которого я на дух не перевариваю.

— Оставь ее, не трави душу! Она не твоя — и лучше помолчи… — вступилась за меня шаманка. Она поправила перину, на которой я сидела, и присела рядом.

— Давай, дочка, тебе нужно отдыхать. Ложись, я и Кирилл будем рядом.

Я послушалась бэшэгты и прилегла. Мягкая перина показалась облаком, я сразу и глубоко уснула, погрузившись в странную дрему. Все было словно наяву, как вещий сон. Мне слилось древнее капище из строганых бревен, залитое кровью. Посреди капища на каменном алтаре билась в конвульсиях рыба. Вокруг — ни души! Внезапно я посмотрела на свои ноги, я была босая и стояла в ярко-алой крови…

Я проснулись, подскочила и закричала. Уж не в крови ли я сижу? Но все было нормально со мной.

Ко мне подбежала «младшая» и тут же начала успокаивать.

— Эй сестренка, очнись! Это всего лишь страшный сон! — она крепко обняла меня. Я осмотрелась. В юрте, кроме нас, никого не было, да и уже рассвело.

— Мне приснилась кровь… — едва прошептала я.

— О, сестренка, это предвестник! — глаза «младшей» засветились, словно от счастья. — Расскажешь об этом любимому, он вернулся.

— Что, о чем ты, какие предвестники? — я резко встала, потому что услышала на улице громкие знакомые голоса.

Я кинулась к выходу, но «младшая» почему-то не хотела меня выпускать.

— Подожди, тебе пока нельзя.

Но я отодвинула ее в сторону, вышла и не поверила своим глазам.

Между Романовским и Соболевским стояла бэшегты с плеткой в руках.

Боже, что я проспала и пропустила?

Оба мужчины, видимо, дрались, так как у Романовского была рассечена бровь и по щеке бежала кровь, а у Соболевского были разбиты губы.