Двойная ошибка - Аля Морейно

С тяжёлым сердцем покидаю наблюдательный пост. Замёрзла, устала, сил стоять больше нет. Нужно поскорее найти себе место для ночлега. Лёня обещал позвонить вечером – может, завтра он позволит мне увидеться с детьми. Слёзы катятся по щекам, едва успеваю вытирать их салфетками. За что он так со мной? Почему? Он стал таким бездушным и злым, что я его боюсь… От него можно ожидать чего угодно.

Захожу в кафе, беру себе чёрный чай с лимоном и самый дешёвый пирожок. Я сегодня ещё не завтракала, но голод только сейчас заявил о себе. Пока жду, чтобы раскалённая жидкость остыла до комфортной температуры, набираю девочке-риелтору, с которой созванивалась накануне. Она обещала подобрать мне недорогие варианты, чтобы остановиться на первое время. Нужно экономить деньги – неизвестно, когда удастся устроиться на работу и получить первую зарплату. Не забыть бы спросить у Лёни, что он считает нормальной работой, чтобы избежать потом претензий и оскорблений.

С жильём везёт. Соглашаюсь на первое же место, которое девочка предлагает. Цена по столичным меркам копеечная, потому что это студенческое общежитие. Сейчас университеты на карантине, занятия дистанционные, так что народу мало. Комендант предупреждает, что топят плохо – поддерживают только санитарный минимум, но зато выдаёт мне целых три одеяла и обещает вечером ненадолго занести “дуйку”, чтобы прогреть комнату на ночь.

Отправляю Лёне сообщение, что устроилась пока в общежитии, и скидываю на всякий случай адрес. Вряд ли он ему нужен – даже и речи не может быть о том, чтобы он привёл сюда детей. Но сказал прислать – и я не решаюсь ослушаться. Злить его опасно.

Снимаю пальто и сапоги, поначалу холод не чувствуется, но подозреваю, что это ощущение обманчивое. На всякий случай натягиваю тёплые носки и свитер, отправляюсь на кухню, чтобы сварить макароны и яйца. Ругаю себя за расточительность, но мне нужны силы, чтобы устроиться на работу, а для этого я должна хорошо питаться.

Заношу в комнату дымящуюся кастрюльку, но только приступаю к еде, как раздаётся стук в дверь. Разочарованно отрываюсь от трапезы и бреду к двери. На пороге стоит Лёня. Шокированная его появлением, не догадываюсь пригласить войти. Стою молча, как вкопанная, с широко открытыми глазами. Он первый нарушает тишину.

– Ты одна?

Странный вопрос. Он решил, что я сюда мужчину приведу? А может… сам решил воспользоваться тем, что я одна? Страшно… Гадаю, что ему могло понадобиться от меня и зачем он пришёл. От усталости и слабости едва стою на ногах. Если он захочет войти и сделать что-то плохое, вряд ли я смогу ему помешать.

– Конечно. Что случилось? – наконец отмираю и делаю шаг назад, впуская его в комнату.

Лёня закрывает дверь и как-то странно смотрит, будто не в себе, не на шутку пугая этим взглядом.

– Лёня, что случилось? – пытаюсь найти объяснение его визита. – Что-то с детьми?

Молчит, продолжает прожигать меня взглядом. Дрожу от волнения и страха.

– Скажи, не молчи! – требую настойчивее, как только могу себе позволить.

– Ничего, – мотает головой. – И вместе с тем много всего. Надо поговорить. Давно надо.

Он говорит отрывочно, выглядит усталым и каким-то растерянным, хотя ещё несколько часов назад казался другим – собранным, уверенным в себе, высокомерным. Что случилось за это время? Мысленно молюсь, чтобы не с детьми…

– Хорошо, – продолжаю пятиться, уступая ему пространство в центре комнаты.

– Присядь и послушай меня.

Послушно опускаюсь на кровать, Лёня берёт стул, придвигает ко мне и садится.

– Честно говоря, думал, что буду задавать вопросы и требовать от тебя ответы, а теперь, похоже, всё встало с ног на голову.

Страх сменяется растерянностью. Лёня говорит странными загадками, от которых мне не по себе. Затаила дыхание и жду. Он тоже делает паузу, будто собирается с мыслями.

– Ты, наверное, ненавидишь меня и считаешь подлым предателем?