Двойная ошибка - Аля Морейно

– Не беспокойся, появится, как миленький, как только они там свои первостепенные дела закончат. У него всегда так – то зашив, то относительное затишье. Может, тебе деньги нужны?

– Нет, что вы. Лёня дал мне карту, чтобы я ею всё оплачивала, с этим проблем нет. И я зарплату получила Просто я переживаю. Мне кажется, что бизнес – это всегда рискованно. У моего отца были какие-то конкуренты, из-за которых мы вынуждены были бежать из страны и приехать сюда. А потом наш дом взорвали. И подозреваю, что это всё как-то связано было именно с его работой. У моего бывшего мужа был небольшой бизнес – торговля на рынке. Он перешёл кому-то дорогу, и его вынудили уехать на родину.

– Не сравнивай. Лёня не владеет бизнесом, у него только какая-то доля в его фирме. Он – заместитель директора, если не ошибаюсь. В основном отвечает за производство, какие-то технологии. Вечно занимается каким-то расчётами, ездит на выставки и конференции по всему миру. Так что не думаю, что ему что-то грозит – не тот уровень, доступа к денежным операциям у него нет. А опасность всегда там, где деньги.

После слов Галины Степановны немного успокаиваюсь. Но всё равно на душе что-то болезненно скребётся. Может, это предчувствие, что Лёня уже сделал свой выбор не в мою пользу?

– Мама, а мы поедем на море? Папа нам обещал! – выдаёт Арслан, как только начинаются каникулы.

Не знаю, что ответить ребёнку. Я уже не первый раз слышу разговор о море, дети активно обсуждают между собой обещанную поездку. Но Лёня мне пока ничего об этом не говорил. Ни даты не назвал, ни куда именно он собирается везти детей. Дадут ли мне хоть маленький отпуск, чтобы я могла поехать вместе с ними? Не помешает ли это моему восстановлению в колледже? Сплошь вопросы без ответов.

– Лето длинное. Наверное поедем, раз папа обещал, – говорю, а сама думаю, что нет у меня в этом никакой уверенности.

И вообще ни в чём нет уверенности. Вот уже сколько времени я нахожусь в подвешенном состоянии. Извелась сомнениями и волнениями.

В первые недели летних каникул работает пришкольный лагерь. И это меня здорово выручает, поскольку дети там накормлены и под присмотром почти до самого конца моего рабочего дня. У Галины Степановны сейчас жаркое время – с утра до вечера к ней нескончаемым потоком идут ученики, которых она готовит к творческому конкурсу для поступления в консерваторию. С правнуками она тоже занимается, но лишь дважды в неделю, и я не рискую просить её уделить им больше внимания.

В понедельник меня вызывают в прокуратуру. По какому вопросу – не объясняют. Нервничаю и боюсь. Я никогда не сталкивалась ни с полицией, ни с прокуратурой и даже не знаю, чем они отличаются между собой. Но хорошо помню, как Рафик попал в полицию незадолго до отъезда на родину. Его продержали несколько дней и сильно избили. Он не рассказывал, кто его бил – полицейские на допросах или такие же заключённые, но с тех пор все эти органы стали вселять в меня ужас.

Если бы можно было не идти, сославшись на то, что должна быть в это время на работе… Но кто знает, чего они хотят и какие могут быть последствия? Я ничего не нарушала, машину не вожу, всю зарплату получаю на карту. И регистрация у меня имеется. Что могло от меня понадобиться – непонятно. Может, ничего серьёзного, просто какая-то проверка? Отправляюсь на встречу в обеденный перерыв, предварительно предупредив начальство, что могу немного опоздать. Вряд ли там серьёзный вопрос и меня задержат надолго.

И действительно, поначалу всё происходит довольно динамично, в кабинет следователя меня приглашают почти сразу. Там сидят двое мужчин среднего возраста в штатском. Стоит мне войти, они прекращают свой разговор и, не скрывая интереса, разглядывают меня. Ненавижу такие взгляды, чувствую себя очень неуютно.

– Присаживайтесь, пожалуйста, Айлин Эминовна, – один из присутствующих обращается ко мне приветливым голосом и, кажется, даже улыбается.