Шива из стали - Саберхаген Фред (2000)

Вернувшись под кров станции, Гарри намеренно остался в скафандре. Все вокруг тоже ходили в скафандрах или поспешно облачались в них; некоторые проделывали это настолько неуклюже, что с первого же взгляда было ясно: они упражняются в этом искусстве отнюдь не ежедневно. Отыскав местечко у пересечения двух просторных коридоров, откуда открывался вид на дверь кабинета коменданта базы, Гарри прислонился к стене и принялся ждать, сунув шлем под мышку и нацепив сумку с личными вещами на плечи, как рюкзак. При этом он постарался выбрать такое место, чтобы не путаться под ногами у людей, торопливо снующих взад-вперед по коридорам. Обратив внимание, что уровень искусственной гравитации установили чуть ниже нормального, Гарри заключил, что в ближайшее время кто-нибудь непременно заметит его и растолкует, что делать дальше.

С его наблюдательной позиции было прекрасно видно, как комендант Норманди вышла из кабинета, чтобы взглянуть на раненых, когда их повезли по коридору мимо ее дверей – наверное, в лазарет базы. Гарри показалось, что ее смуглое лицо побледнело, словно коменданту стало дурно. Нет, сурово приказала она себе, – усилие явно отпечаталось на ее чертах, – никаких слабостей.

Подняв глаза, комендант встретилась взглядом с Гарри Сильвером и поманила его. И снова ему показалось, что он почти прочел мысли Клер Норманди: «А вот с этой ситуацией можно справиться прямо сейчас, сделать хоть что-то полезное, вместо того чтобы глазеть на ужасы, поправить которые не в моей власти».

Ступив в кабинет коменданта второй раз за день, Гарри тотчас же заметил, что огромное окно, бросившееся ему в глаза в прошлый раз, уже не окно. Несомненно, снаружи проем прикрыл ставень из материала, куда более прочного, чем статглас, и окно превратилось в оперативный дисплей, но сейчас его экран застилала пелена помех, чтобы не позволить Гарри почерпнуть даже крохи полезной информации.

Гарри довольно хорошо представлял себе тему предстоящего разговора с Клер Норманди, но не успел он и рта раскрыть, как ему в спину всем корпусом врезался кто-то без скафандра, локтями прокладывавший себе дорогу в кабинет с такой настойчивостью, что не пропустить его было просто невозможно. До сих пор Гарри еще ни разу не встречал этого человека. Он был ранен. Надеть скафандр он не мог по той простой причине, что одна рука его, опутанная окровавленными бинтами, висела на перевязи. Видно, он примчался сюда прямиком от медиков.

Комендант Норманди узнала этого человека в мундире капитана ВКФ с первого же взгляда, но легкая отчужденность ее манер говорила, что они просто знакомые, а не друзья и даже не приятели. Как только она предложила капитану сесть, тот чуть ли не рухнул в кресло, не так давно покинутое Гарри, вцепившись пальцами здоровой руки в удобно изогнутый подлокотник, словно боялся, что прочный пол вдруг взбрыкнет и зашвырнет его невесть куда.

– Попали в засаду, – тонко просипел капитан сорванным голосом. Казалось, ему надо как можно скорее сообщить еще десяток вещей, но он пока не находил сил, чтобы проронить хоть слово.

Воспользовавшись воцарившейся паузой, комендант – олицетворение невозмутимой уверенности – познакомила Гарри с новоприбывшим капитаном Марутом. Тот выглядел куда бледнее, чем комендант. Его мундир превратился в лохмотья, будто капитан выдержал в нем пару ядерных взрывов и пока не имел ни времени, ни возможности переодеться. Чтобы перевязать раненую руку, один рукав кителя оторвали напрочь.

Капитан не отличался ни ростом, ни крепким сложением; более того, его можно было даже счесть хрупким, если бы не бьющая через край энергия. Портрет довершал крупный нос, курчавые волосы, пылающие глаза – в данный момент еще и налитые кровью от гнева и усталости.