Ожившая весна - Надежда Борзакова (2021)

- С тем, что предпочла не умирать и не терять тебя? Поверь, справляться тут не с чем. Я очень рада, что мы живы.

- Ты почти не спишь. А когда засыпаешь, видишь кошмары…

- Я вижу тебя. На асфальте и всего в крови. Как тогда, когда тот урод выволок меня на улицу. Я подумала, что ты убит. И каждую ночь я вижу именно это.

Весь ужас того мгновенья заново обрушился на разум. Я заплакала, нет зарыдала на его плече. Меня затрясло – так сильно, что начали стучать зубы. Зажмурившись, до боли закусив губу, чтоб хоть как-то обуздать себя, я спрятала лицо на груди у мужчины, обняла или скорее оплелась вокруг него. А Рустам закутал нас в покрывало и сидел, чуть покачиваясь, будто баюкая меня. Холодные губы прижаты к моему виску. Тяжелое, прерывистое дыхание шелестело в волосах. И потом, когда слезы иссякли, я ощутила, как горячая капля упала на мою щеку, скользнула по ней, оставляя влажную дорожку, и исчезла, сорвавшись с подбородка.

Глава 25

Все в этом мире имеет свойство заканчиваться. Даже сам мир – прежний, это сумел. Что уж говорить о человеческой жизни или, например, о запасах. Поначалу часто приходилось заставлять себя есть, ведь мой организм всегда реагировал на стресс полнейшим отсутствием аппетита.

Теперь же он не то чтоб, адаптировался, конечно. Просто инстинкт самосохранения вкупе с многократно возросшей и непривычной нагрузкой брали свое. И есть теперь хотелось постоянно. Если мне настолько тяжело, то каково двум взрослым почти двухметровым горам мышц? Экономили все, не ныл никто, но это не отменяло необходимости пополнять запасы. Пищи, воды, топлива. Самое главное – топлива. Если какая-никакая еда все еще находилась, воду можно было отфильтровать и закипятить, то бензин во всех возможных «источниках» был на исходе.

Конечно, без машины мы протянем – научились, вот только сможем недолго. До первого крупного стада. А они встречались все чаще. Не счесть, сколько раз приходилось их объезжать полями или пережидать, укрывшись где-то – почти не дыша, с замирающим сердцем, пока стонущая толпа пройдет мимо.

Мертвых больше, чем живых…

Но и их мы тоже встречали. Например, большую семью – супруги и их трое детей-школьников. Они были из Белоруссии. Попасть собирались на полуостров, в надежде, что там что-то осталось и звали с собой нас. Но мы все же продолжили выбранный маршрут – рациональность объединения была сомнительной со всех точек зрения.

Мы бойцы, а они – нет. Ты же понимаешь, Наташа. Я понимала.

Еще была целая группа. Десяток человек. Хорошо, что умеющих держать оружие лишь половина, иначе мы вполне могли бы лишиться как минимум припасов и, как максимум, жизней. До сих пор я помнила этот леденящий душу ужас, когда мы ме-едленно расходились, держа друг друга на мушке.

Натыкались мы и на остатки укреплений. Целые кладбища боевой техники с зомби в военной форме. Как и почему они не справились?

Ну и несколько раз мы слышали крики. Но помочь уже не успевали. Оставалось только бороться с гнетущим чувством безысходности и двигаться дальше. Всегда двигаться.

Объезжать заваленные дороги, делать гигантские крюки, огибая крупные населенные пункты или же заезжать в них, когда нет иного выхода. Или когда нужно рисковать, чтоб добыть ресурсы.

Путь, который раньше бы мы проделали максимум за сутки-двое, длился уже недели.

Если все и везде действительно так, то еще немного, максимум пара лет, и мы привыкнем мерять землю лишь своими ногами, ну или в лучшем случае вернемся к гужевому транспорту. Если сумеем совладать с одичавшими животными, если сумеем научиться разводить их. Обрабатывать землю, выращивать на ней овощи, пшеницу. Но как быть с лекарствами, оружием? Ведь когда-нибудь иссякнут последние пули и последние таблетки, а произвести новые будет некому и негде.

Некому и негде. Как велико количество важнейших аспектов, к которым применимо это словосочетание.