Продолжай - Дарья Волкова (2020)

Осознала его Полина уже когда чего-то добилась. Когда можно чуть-чуть выдохнуть. Когда жестко оцениваешь, с кем разговаривать, кому улыбаться, кому жать руку. Она этому научилась. Но цена за все это – одиночество. Ты держишь их всех на расстоянии белозубой улыбкой, репутацией, интеллектом. Все хорошо, тебе никто не сделает больно, не предаст, не подставит.

Тебя никто не обнимет. Все прикосновения – лишь холодные деловые рукопожатия. А, еще два романа – по четко оговоренным правилам. Два романа – два прорыва в карьере. Да, она продалась. Да, задорого, за то, что невозможно купить за деньги. Потому что таковы правила. Заодно заработала себе репутацию стервы, которая способна на все. Смотрели с уважением и опаской. Многие хотели, еще больше - боялись.

А одиночество стало абсолютным. И тут она влюбилась. От отчаяния, не иначе. Хотя так-то – было во что. Или в кого.

И снова - на те же грабли. Снова – мгновенно, в поворот головы, в голос, в отчеканенный, как с римской монеты профиль, в превосходно сидящий костюм.

В одного из лучших столичных законников - Михаила Багринского. В нем были класс, лоск, выдержанность – как в хорошем коньяке. Но было что-то еще – в глазах. Когда они встретились взглядами. И вечер того же дня они провели вместе, на шелковых простынях его гостевой квартиры на Воробьевых горах. В этой квартире они и встречались потом и дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Михаил дал ей путевку на самый высокий профессиональный уровень, ввел в свой круг знакомств, многому научил. Он был старше ее на пятнадцать лет. Он был хорошим и опытным любовником. И все было просто прекрасно. Точнее, непросто, но прекрасно. Если бы не вторая характерная особенность женщин Чешко.

Фертильность. Такая, по меткому выражению матери, что для того, чтобы забеременеть, достаточно посидеть на стуле, на котором до этого мужчина сидел… Шутки шутками, а Полина у мамы и умницы-инженера получилась с одного раза, да еще после прерванного. «А мне много не надо», - вздыхала мать после взрослых откровений с взрослой дочерью. Вот и Поле много не надо оказалось. И даже презерватив не помог.

* * *

- ПолинЛексевна, а что случилось-то?

Ярость затмила сознание – но ненадолго. По счастью.

- Еще одно «О», и ты вылетишь отсюда. Со свистом. Полетишь в свою Вологду, там - посидишь, пООкаешь, - голос Полины был тихим, бесцветным. – Поняла меня?

- Поняла, - на побледневшем лице резко выступили веснушки, Даша принялась спешно одергивать юбку.

- И помада у тебя снова смазалась.

- Я сейчас, я все поправлю… - Даша неуклюже повернулась, и со стола посыпались – листы, ручки, карандаши и рамка с фотографией – вдребезги. Там был кто-то из Дашиных родственников, Поля несколько раз просила убрать – без толку. Сейчас они обе смотрели на осколки стекла, россыпь бумаг и канцелярии. Даша шмыгнула носом.

- Я сейчас, я уберу-то быстро, ПолинЛексена… - и осеклась.

Полина прошла к дивану, села, обняла себя руками. Это не рамка разбилась. Это жизнь ее сейчас… вдребезги. И остались только листы бумаги, ручки, карандаши, скрепки и осколки светло-голубого стекла – вот и все, что осталось от жизни успешного столичного адвоката Полина Чешко.

* * *

Она не верила до последнего. Сначала – в то, что забеременела, несмотря на то, что Михаил всегда пользовался презервативом. Потом – в то, что он оказался против беременности. Нет, даже не так – Багринский в ультимативной форме приказал ей сделать аборт. Именно так – приказал. И это стало таким шоком, что Полина даже аргументов не нашла – и это она, профессиональный адвокат! Но он был предельно точен и безапелляционен в формулировках.

- Мне не нужны дети, Полина. У меня трое от нынешней жены, и двое от предыдущего брака. Более чем достаточно. Я не планировал. Это случайность. От плода необходимо избавиться.