Девушка брата - Надежда Борзакова

Последнее очень вряд ли. Трудно получать удовольствие от общения с людьми, плохо скрывающими, насколько свысока они на меня смотрят. А поддерживать разговоры, похожие на попытки мальчиков меряться дальностью струи, быстро устаешь. Хорошо хоть двадцать первый век подарил всем смартфоны — время от времени можно на них отвлекаться. Прочитать оповещение, ответить на сообщение, запостить сториз или просто сосредоточенно полистать меню.

Интересно, насколько неудобно будет, сославшись на головную боль, попросить Глеба, чтоб его водитель отвез меня домой?

«Не глупи, Настя! Тебя пригласили на семейное торжество, познакомили с родителями. Если все так и дальше пойдет, то скоро ты станешь частью этого общества, выйдя замуж за невероятно крутого парня еще и по взаимной любви. Слушала бы лучше и училась, а не строила из себя невесть что».

Нечто подобное я повторяла про себя уже раз пятый в различных вариациях. Я с Глебом. Я его люблю, а он меня. А значит просто обязана поскорее перестать быть белой вороной в его мире. Золушка же смогла. Вот только у нее все шло по плану, а у меня — нет. Но реакция на это ни на секунду не отразилась на моем лице, в этом я была уверена.

Поработайте несколько лет с абсолютно разными людьми и научитесь в любой ситуации выглядеть милой, доброжелательной и уверенной в себе.

Даже когда отец твоего парня дольше необходимого задерживает в объятиях, а потом смотрит на тебя не так, как должен на девушку сына, а его мать ведет себя так, будто уже за что-то ненавидит. Избыточное внимание Сазонова-старшего, судя по всему, заметила только я. Значит, скорее всего, дело в том, что она считает меня очередной охотницей за их гигантским состоянием? Ну, может в этом случае, стоило выделить время между очевидно регулярными зависаниями в кабинете пластического хирурга, походами на шоппинг и сидением в Instagram на ознакомление с такой штукой как брачный контракт. Тогда бы и поводов для беспокойства стало меньше и, возможно, появилась бы тяга получить еще какие-то знания. А те, в свою очередь, позволили бы как минимум мочь обсуждать что-то помимо хирургов, косметологов и цен на наряды из новых коллекций зарубежных дизайнеров, и, как максимум, заняться каким-нибудь делом.

Стать личностью. Сделать так, чтоб окружающие — друзья и бизнес-партнеры мужа, звали по имени. Да-да, я не шучу. Святослав представил ее «это моя жена», а в редких упоминаниях в беседах она была «женой Свята» и «матерью Глеба». Если бы не Instagram, в котором она потрудилась все же прописать вдобавок к нику «@msazonova», имя, я б его, наверно, и не узнала. Отчество решила не уточнять. Святослав же своего не упомянул, да и общаться нам с ней, очевидно предстоит нечасто.

В который раз упрекнув себя за манеру судить людей в общем и мать Глеба в частности, я обвела взглядом гостиную. Она ассоциировалась с залой какого-нибудь современного дворца, причем не безвкусным в своем нарочитом богатстве убранством, но минимализмом, светлыми «натуральными» тонами отделки и мебели, их же простыми линиями, тут и там прячущейся ультра продвинутой техникой и, конечно же, огромным пространством.

— С юбилеем, па-апочка, — нарочито громкий, рокочущий голос прорвался сквозь расслабленный вечериночный гомон.

Его обладатель, слегка пошатываясь, протиснулся к Святославу и сгреб его в охапку, нарочно сминая ткань дорогого костюма.

Сам незнакомец был одет в черную футболку, черные же брюки-карго и забрызганные грязью кроссовки. А еще он был промокшим практически насквозь. На волосах, шее, скульптурных предплечьях с проступавшими под кожей жгутами вен все еще поблескивали капельки воды.

У меня над ухом тихо выругался Глеб. Убрал руку с талии и направился к ним.

— Что, ты разве мне не рад, ПАПА? — вопросил тот парень. Отстранился и, качнувшись, разбитыми в кровь костяшками ухватился за лацканы пиджака Святослава.