Трубадура - Дарья Волкова (2020)

Мужик, которого Степа с явным неудовольствием сначала посчитал бывшим учеником Павла Корнеевича, оказался вовсе даже и не профессорским знакомым. А поклонником Елены Падлны. Обмануться, в общем-то, было несложно – подчеркнутая интеллигентность в виде седой кудрявой шевелюры и аккуратной бородки, очки, пиджак в клетку с замшевыми заплатами на локтях – все наводило на мысли об ученом муже. По крайней мере, Степа молодых ученых - а на фоне Дурова гость выглядел очень даже молодым – именно так себе и представлял. А оказался Кирилл Леонтьевич - так звали седобородого - режиссером, ни больше, ни меньше. Членом союза кинематографистов, представьте себе. Между первой и второй порцией Степе снисходительным тоном задали какой-то вопрос, на который либеро ответил, что уже посмотрел все серии «Звездных войн», и на этом его вопросы к кино исчерпываются. После чего интерес к диалогу с ним был мгновенно и демонстративно снова утрачен.

Да и нужды не было в Степкиных репликах. Кирюля-Кастрюля – так его Степа про себя окрестил - разливался соловьем. Про современное российское кино, про ранешнее европейское, про проклятый Голливуд. Павел Корнеевич закинулся было про «Гараж» и «Кин-дза-дза», выслушал пассаж о творческом фиаско Рязанова, о выдохшемся Данелии и принялся грустно пить чай. Елена Падлна смотрела влюбленными глазами, поддакивала и подливала в чашку. А вот Тура… Тура была белой. То есть белее обычного. Без красок вообще, как снег, только белее. На фоне бледного лица глаза казались синими особенно нарисовано. И веснушки выделялись отдельно сильно, и больше их вдруг стало. Зато рта не стало совсем, губы розовели едва-едва.

Он поймал ее взгляд и невольно кивнул. Спрашивая будто: «Что? В чем дело? Что случилось? Отчего ты такая?». Тура резко отвернулась. Спросила у деда, хочет он еще пирога с персиками. Но пирога попросила Кастрюля.

В конце чаепития Степа отчетливо понял: несмотря на то, что режиссер и член пришел в дом как поклонник матери, глаз он положил на дочь. Надо быть слепым, чтобы не заметить взглядов, которые седой бородатый кидал на Ту. И любой нормальный мужик, увидевший сцену со стороны, взгляды эти расшифровал бы однозначно. Так смотрит мужчина, который хочет уложить женщину в постель. Но, похоже, обратил внимание на это намерение только Степа.

Поскольку ужин затянулся, после него профессор сразу отправился спать, Елена Преужасная – провожать своего кавалера, а Степа – помогать Туре. В последнее время она резко отказывалась от его помощи, и Степан знал причину. И даже все собирался извиниться за тот дурацкий эпизод. За два эпизода, если точнее. И за поцелуй, и за… голого. И не то, чтобы виноват. Нет, совсем не виноват, если по совести. Но все равно, если не извиниться – дело с мертвой точки не сдвинется. Кажется, сегодня как раз подходящий день и настал.

- Давай помогу.

- Я сама справлюсь.

- Да я знаю, что справишься, - а еще не хватало горячего завтрака по утрам, очень просто. Однако каш с утра ему тоже больше не предлагали. – Но все равно хочу помочь.

Дернула плечом, но промолчала.

Степка принялся протирать блюдо, на котором еще час назад красовался пирог с персиками. И, вместо извинений, вдруг выдал.

- Он на тебя запал.

- Кто? – Ту не обернулась от раковины, но мыть посуду перестала.

- Козлина эта седая. Как его там. Член который. Леонтьевич.

Степа ждал, что она рассмеется. Хотя бы усмехнется. Хотя бы… Ну в общем, уж никак не ждал того, что прозвучало.

- Думаешь, не стою этого?! – Ту резко развернулась.

- Э-э-э… В смысле… Да не, я не про то…

- Тощая, бледная, страшная, - она даже пальцы загибала. – Давай. Не стесняйся, говори!

- Да он старый козел! – взбунтовался Степа. – Такие вечно на молодых девчонок слюни пускают!

- И единственное мое достоинство – что я еще достаточно молодая… - медленно протянула Тура.