Трубадура - Дарья Волкова (2020)

Оказалось, ключи. Комплект Клары Корнеевны. И несколько купюр рядом. Тура бросила сумку на постель и пошла. А потом побежала. Проверять.

Комната хранит следы поспешных сборов, но ничего не оставлено. Ничего, что бы напоминало о том, что жил тут человек по имени Степан Кузьменко. А теперь – нет. Лишь за этажеркой, спустя пять минут, обнаружилась ярко-салатовая коробка. И пара кроссовок такого же цвета. Размер - сорок пятый.

Коробку Тура вернула на ее место – на кровать. Закрыла шкаф, поправила кресло. Все сейчас так, как было до.

*

- Что, бросил тебя любовничек?

Тура медленно обернулась от плиты, где тушились тефтели. Елена, прислонившаяся к дверному косяку, выглядела невероятно довольной жизнью. Вся сияла улыбкой, перламутром помады и люрексом кофточки.

- Ты не хочешь внести свою долю в квартплату? - Тура кивнула на соседний стол. – Квитанцию принесли для оплаты.

- За меня папа платит, - отрезала Елена. Прошла в кухню и отщипнула листик со стоявшей на подоконнике в банке с водой петрушки. - Мы с ним договаривались.

О чем Елена с дедом договаривалась, Тура не знала. И спрашивать об этом не было никакой возможности. За квартиру платила она одна. Пока у них жил Степан, нести это бремя было гораздо проще. Да, лучше о деньгах. О чем угодно.

- Я не удивлена, собственно, - довольство Елены наполняло кухню – чем-то удушливым. Как ее духи. – Эффект новизны прошел, мальчик поумнел. В тебе же нет ничего, что в состоянии удержать мужчину.

Разговора не избежать.

- Откуда ты знаешь?

- Встретила его сегодня, когда он покидал наш тихий уголок, - рассмеялась Елена. А потом непоследовательно нахмурилась. – Нахамил мне. Неотесанный тип, хорошо, что съехал. Кто же тебя теперь трахать будет, девочка моя?

Осознанно или нет, но Елена била сегодня прицельно. Или это Тура сегодня совсем не держит удар?

- Сдам комнату пятнадцати таджикам, будет из кого выбирать.

На это Елена не нашла, что ответить, и торжественно выплыла с кухни, оставив после себя удушливый аромат тяжелых духов.

*

- Дед, я хочу с тобой поговорить.

- Слушаю тебя, Турочка, - Павел Корнеевич снял очки и сложил их на столе так, чтобы дужки смыкались. Тура какое-то время смотрела на этот треугольник. Нельзя откладывать больше. Надо сказать и про то, что Степан съехал, и про госпитализацию напомнить. С чего начать? Наверное, лучше с госпитализации – так логичнее. Но Тура решила начать с самого для себя трудного.

- Я про Степана Аркадьевича хотела сказать…

- Все знаю, детка! – дед порывисто схватил ее за руку, сжал. Пожатие у него до сих пор сильное. – Очень рад, очень!

- Рад… чему?

- А ты еще не говорила со Степой?

Степа… Не Степан Аркадьевич. Так, что это значит? Тура медленно покачала головой. А дед так же медленно встал, поправил галстук, застегнул пуговицы на пиджаке. И с невероятной торжественностью произнес:

- Вчера Степан Аркадьевич просил у меня твой руки.

Она сначала не поверила. Я тебе просила об этом, ты отказал. Ты сказал – «нет». А потом Тура посмотрела в сияющие неприкрытой радостью глаза деда – и поверила. И вспомнила утро. Разговор. Раскрытая салатовая коробка.

Комната стала медленно вращаться вокруг девушки. И она медленно опустилась на стул.

- Тура, детка, что случилось? – профессор Дуров принялся бестолково хлопотать вокруг внучки. – Разволновалась? Понимаю, это такое событие важное для девушки! Сейчас, я тебе водички принесу.

- Дед, сядь, прошу, - едва смогла выговорить она. Комната по-прежнему вращалась. Даже две комнаты. Вокруг нее, накладываясь одна на другую, смешиваясь и просвечивая, кружились две комнаты – кабинет деда и комната Степана. И поверх всего летела зеленая коробка. Размер сорок пятый.