Наш секрет - Наш секрет (2021)

Григорий Анатольевич, значит. Это хорошо. Он понятливый мужик, просто очень-очень мягкий. Как пластилин. Стоит только любимой дочери топнуть ножкой, как он тут же торопится исполнить любой её приказ.

Сняв трубку, коротко здороваюсь и прошу его приехать немедленно.

— Что случилось, Иван? — спрашивает Григорий Анатольевич строго. — Она с тобой? Опять?

— Блядь, да. Что хотите с ней делайте, — цежу сквозь зубы. — Привязывайте, удерживайте силой. Возле меня и моей семьи, чтобы я её больше не видел.

Я вижу, как у Алины кривится лицо от ярости и злобы. Она выхватывает из моих рук свой телефон. Сунув его в сумочку и обозвав меня козлом, выскакивает за дверь и, громко стуча каблуками, несётся вниз.

Григорий Анатольевич сообщил, что будет через двадцать минут.

Подойдя к окну, вновь закуриваю. Глаза слезятся, пекут. Голова не соображает вовсе, но я терпеливо жду пока за Алиной приедут родители.

Блеск фар в конце улицы привлекает моё внимание. Тушу вторую сигарету подряд и прищуриваюсь, чтобы рассмотреть каменную дорожку, ведущую к дому. На ней появляется два силуэта. Один я точно узнаю, а с другим сложнее. Но он точно мужской.

Слышу, как Алина повышает голос и замечаю, что из автомобиля, припаркованного у обочины, выбегает Григорий Анатольевич. Крики усиливаются, я захлопываю окно и бросаюсь на выход из комнаты.

В гостиной всё ещё сидят гости. Мира, Гена и Марина. Значит, это Пашка на улице.

— Вань, что случилось? — летит мне в спину голос сестры.

— Не знаю. Сейчас разберусь.

— Я с тобой!

На улице темно, мои догадки, что конфликт случился между Алиной и Пашкой — подтверждаются. Брат держит девушку за запястье и не отпускает, в то время как Григорий Анатольевич начинает угрожать и повышать голос до децибел, взрывающих мой мозг. Сон как рукой снимает.

— Я долго терпел! И неуважение, и то, что Ваня сделал с моей дочерью, но теперь хватит — больше ничего не хочу иметь общего с вашей семьей! — возмущается отец Алины.

— Вот и прекрасно, — отвечаю ему. — Давно пора. Но что-то держало, да? Например, связи моего отца.

— Конечно! — возмущается Маринка. — Как только что, так Степан должен спасать и помогать! После его смерти теперь-то окончательно можно разорвать отношения с Северовыми.

— Думаешь мне было легко наблюдать, как моя дочь себя губила? — рычит Григорий Анатольевич. — После отношений с Иваном, а?

Он тычет толстым указательным пальцем в мою сторону. Претензии, одни претензии. Ничего нового. Я уже почти привык. Смирился, согласился. Сволочь, козёл и моральный урод.

— В чем вообще суть? — спрашиваю у брата.

Он по-прежнему удерживает Алину, в то время как девушка отчаянно пытается вырваться.

— Она забрала чужую вещь и не желает её возвращать.

— Ничего я не забирала! — вклинивается Алина и жалобно всхлипывает.

— Сумочку покажи, — не уступает Пашка.

Григорий Анатольевич разве что не кусаться бросается от злости. Он низкого роста. Упитанный, имеет проблемы с давлением. Вряд ли рискнёт лезть с физической расправой, поэтому сдается и начинает тоже давить на дочь.

— Господи, Алина, милая, покажи сумочку! Пусть уже отстанут и уедем домой.

Девушка медлит. Смотрит то на нас с братом, то на отца. Она ждала защиты, но не получила её.

Отдав сумочку Пашке, смотрит, поджав губы, как тот перебирает косметику, прокладки и деньги. Всё, что внутри лежит. До тех пор, пока не выуживает оттуда мой телефон. Охренеть.

— Всё?! Достаточно? — нервничает Алина. — Папа, пожалуйста, давай уедем отсюда немедленно!

Григорий Анатольевич хватает дочь под руку и ведёт к автомобилю. Открывает дверцу, усаживает девицу на переднее сиденье и бросает в нашу сторону угрюмый недовольный взгляд, как будто это мы что-то украли у их семейки.

— Давай-давай! Трогай! — выкрикивает Марина. — Пока полицию не вызвали!