Дождь в моем сердце - Ива Лебедева (2020)

— Я так и думала, что тебя одарят щедро, — раздался голос Маирис. — Теперь тебе надо хорошо поесть и лечь спать до завтра, чтобы божественные знания впитались. Шадаг! — Она повернулась к дереву, под которым Лильрин уже не сидел, а стоял в обманчиво расслабленной позе готового к драке воителя. Ага, собирался дорого продать свою жизнь, понятно. — Твоя госпожа удостоена чести великого знания и дара. Эта ноша тяжела. Отныне и навек тебе хранить ее тело и душу в покое и безопасности. Иди и отнеси ее в комнату, а потом спустись в кухню и возьми приготовленный обед, чтобы накормить свою госпожу. Живо!

Не знаю, кто больше удивился, я или Лильрин. Но глаза у нас, похоже, стали сначала одинаково круглые, а потом прищуренные. Я еще успела подумать, зачем меня куда-то нести, я что, вещь? Сама прекрасно дойду… Попыталась сделать шаг и чуть не упала носом в каменную кладку двора.

Очнулась я на кровати и сразу почувствовала, что мне как-то не по себе. Пара мгновений ушла на то, чтобы понять: причина в пристальном взгляде, который я ощущала кожей. Даже угадывать не надо было, чтобы уяснить, кто это смотрит.

— За что ты получила эту силу? — спросил сидящий в ногах кровати Лильрин, не отрывая взгляда от моего лица. — Почему именно ты? Я в жизни не встречал никого менее подходящего. Что в тебе такого? Или просто дело в том, что в мире нет справедливости и дары даются тем, кто их не заслуживает?

— Пф-ф-ф… Справедливость? — Злость меня взбодрила, и я села в постели, машинально отметив, что меня переодели из драного балахона в другую одежду — рубашку и штаны, похожие на те, в которых я была в день побега. Интересно, кто переодевал? А также сушил и расчесывал мои волосы? Надеюсь, не Лильрин. — Что ты вообще знаешь о справедливости, золотой мальчик, первый сын и наследник? Тебе самому все досталось за просто так — и дальше падало бы с неба лишь за то, что у тебя есть мужские… признаки. Скажешь, нет?

— Ты! — Кулаки у Лильрина сжались, но он почти мгновенно взял себя в руки и вернул на место маску холодного безразличия. — Что прикажете, госпожа? Мне велено сообщить вам, что после того, как вы проснетесь, вам надлежит принять ванну и поесть. А также, если будете в силах, посетить общую залу. Я обязан вам прислуживать.

— Да век бы тебя не видеть, — искренне сказала я, окончательно сбрасывая одеяло и спуская ноги с кровати. — Почему ты все еще голый? В одном покрывале?

— Потому что никого не волнует какой-то шадаг. — Он сказал это по-прежнему спокойно и безразлично, словно разом растерял всю свою злость. — К тому же есть светлые, которым это даже нравится, и они не разрешают своим… рабам одеваться. Получают удовольствие от чужого унижения. — Вот тут он уже не сумел удержаться от эмоций, но они мелькнули и пропали под маской.

— Глупости. — Я встала и покачнулась, оказалось, что у меня кружится голова. — Сейчас пойдем и найдем твою одежду. Мне не нравится глазеть на голого мужика у себя же в спальне, понятно?

— Ты свою одежду сначала найди…те, госпожа. Помочь вам облачиться? Или, может, принести ночной горшок?

— Чтобы я разбила его о твою голову? Ну разве только.

— Как будет угодно госпоже.

— Пошел вон. В смысле — сядь и сиди. Вон, у печки. — Я ткнула пальцем в угол. — И дай мне одеяло, что ли, замотаюсь. Сама пойду и найду нужное.

— Нет необходимости, госпожа. — Похоже, Лильрин решил поиграть в идеального слугу. Такого, каким он описывался в кодексах богатых семей: безэмоционального, услужливого, сообразительного и почти невидимого, пока его не призовут хозяева. — Ваше платье прислали еще утром, и я успел его приготовить. Но сначала я советовал бы вам совершить омовение. В этой крепости есть сад с теплыми источниками, и, если позволите, я провожу вас туда и помогу… отмыться. Насколько это вообще возможно.

Ну вот, на последней фразе опять сорвался в ядовитый сарказм и грязные намеки. Ну и сам дурак.