— Да всё ты понимаешь Вик, ты же умная девочка, и правильные выводы сделала, — Назар, снова скривился от боли, чувствуя, как стрельнула губа. — И думая, что я поступил малодушно, трусливо, как идиот какой-то, ты будешь на правильном пути. Я действительно такой. Идиот, каких надо поискать. Испугался чего-то, — вздохнул Назар, и посмотрел на Вику, ловя её взгляд, потом нашел её ручку, и стиснул тонкие пальчики, холодные почему-то. — Смотрел тогда на тебя, и понимал, что влип по полной, и сбежал, считая, что поступаю правильно. А потом увидел тебя снова, и сорвало мне крышу, и понял, что на всё пойду, лишь бы вернуть тебя…

— Куда вернуть Назар? — Вика выдернула свои пальцы из его руки, — не куда возвращать. У нас кроме совместной ночи ничего общего.

Назар уловил горечь в её словах, и перемену настроения.

— Это можно исправить, — предложил он, — и сегодняшний вечер в зачёт остальным, которые будут…

— Значит, ты просто испугался? — перебила она его.

— Да, — просто ответил Назар.

— Спокойной ночи, Назар, — Вика нажала на кодовый замок, и зашла в подъезд, скрываясь за тяжёлой дверью.

— Спокойной, — ответил Назар, когда та закрылась.

Он развернулся и от досады прошёл пару кварталов пешком, чтобы немного проветрится от этого разговора, и понять, что понять?

А нужно ли ему всё это?

Но только поздно уже для этого вопроса, теперь впору продумывать следующий шаг, чтобы выпорхнувшая Птичка, опять в клетку вернулась.

17. «Не так»

Я лежала без сна, и прислушивалась к ночным звукам в квартире. К посапыванию отца, в соседней комнате. К тиканью маминых часов, которые всю жизнь провесили на кухне. И сколько себя помню, каждую ночь этот звук сопровождает меня.

Звук заехавшей машины во двор, хлопок дверей, тишина.

Год назад, я жила в своей съёмной квартире, и постоянно засыпая, мне не хватало, вот этих звуков, и когда я вернулась в родные пенаты, то первую ночь просто лежала и слушала все эти звуки, просто наслаждаясь, оттаивая, залечивая раны.

Вот и сейчас, все эти звуки, словно бальзам, некий атрибут для спокойствия. Комфортная зона.

Моя маленькая комната, с окном, выходящим во двор. Комната, в которой я выросла. Комната, которая видела разную меня.

Вот я стою в углу, и плачу. Разбила мамину вазу. Плачу от стыда, что расстроила маму.

Вот я готовлюсь к танцам. Танцую перед зеркалом, представляю, как приду в этом платье на школьную дискотеку, из которого уже не вылезаю час, и все обалдеют.

Вот сдала все экзамены, и поступила в институт. И мы стоим, крепко обнявшись с родителями. Они горды. И я горда.

Вот я собираю свои вещи, все самые нужные. Мама стоит на пороге. Она не одобряет, что я буду жить одна. Мама не знает, что я буду жить с мужчиной. Самым лучшим, самым чутким, нежным. Моим первым и последним.

Вот я возвращаюсь спустя три года, снова жить в своей комнате. Она встречает меня, всё такая же маленькая со светлыми обоями. Полуторной кроватью в углу, с торшером, и тумбой. Большой шкаф, с зеркалом. Мягкий ковёр под ногами. Туалетный столик возле окна. Уютная, родная, моя.

И я лежу в кровати, разбитая на множество осколков, и слушаю тихие ночные звуки, каждую ночь, и прихожу в себя. Нахожу силы на новую жизнь. Жизнь после него. Жизнь без него.

А вот, совсем недавно, месяц назад, я снова лежу в тишине, и пытаюсь понять уже другого мужчину. Мужчину, который совершенно случайно непонятно, непостижимо просто насильно ворвался в мою жизнь. Я, конечно, не снимаю с себя всей ответственности, и, наверное, начни я отбиваться, Назар, бы вряд ли меня заставил, но всё же, он действовал профессионально. Учат их, что ли, миллионеров этих.

И вот я лежу, и не могу его понять. Почему он сбежал. Гадаю, варианты подбираю. Вспоминаю, что я сделала такого, что заставило его, как вора, посреди ночи, скрыться, и не найти в себе смелости, посмотреть мне в глаза.