В отличие от киборга, у скафандроида имелся собственный двигатель. В небольшой камере требовалось минимальное задействование мощности движка, способного разгонять скафандр до скорости порядка сотен тысяч миль в час. Скафандроид стремительно совершил несколько маневров, перекрывая киборгу все пути уклониться от встречи. Маневренность скафандроида далеко превосходила возможности киборга, не оставляя ему никаких шансов.

Они не обменялись ни единым словом, хотя обе разновидности (как их следовало бы называть, подумал Эстру) осуществляли коммуникацию по радио. Тем не менее, невозможно было ошибиться в отношении типа 1 к типу 2 —непримиримая вражда и ненависть.

— Нужно это прекратить, — сказал с тревогой Эстру.

— Вытащите киборга, — приказала Амара.

Скафандроид и киборг сошлись. Скафандроид был во много раз сильнее. Металлические ладони врезались в мягкое тело киборга. Черепная поворотная башенка киборга перекосилась, сдвинутая ударом. Бледная жидкая кровь начала вытекать сквозь трещины, мгновенно образуя облачко мелких капель. Команда, наблюдавшая сквозь смотровые иллюминаторы, попыталась спасти положение, включив гравитацию. Со звоном скафандроид рухнул на пол вместе с безвольно ослабшим телом врага.

Они ринулись в камеру, цепями и металлическими стержнями пришпиливая руки и корпус киборга к полу. Потом оттащили в сторону груду помятого металла, пластика, мертвенно-бледной плоти, перепачканной в розоватой крови — то, во что превратился киборг.

— Он мертв, Амара.

— Ну, что же, — устало сказал Эстру, — это тоже важные данные.

Амара, бросив на помощника презрительный взгляд — за ехидную ремарку — приняла известие с философским спокойствием.

— Свяжитесь с медсекцией, пусть сделают вскрытие, — сказала она без тени смущения, — данные о процессе киборгизации организма будут весьма интересны.

Она повернулась к Эстру:

— Возможно, стоило бы вернуться и поймать нового киборга?

— Что-то слишком вольно мы обращаемся с жизнью других людей, не говоря уже об их свободе, — твердо возразил Эстру.

— Людей? Но это не люди, это…

Ну, в лучшем случае, это дикари. Если вообще их можно рассматривать, как человеческие существа.

— Но я надеюсь, что оказавшись в Кайане, мы изменим манеру поведения? — Не говори глупостей, — фыркнула она.

— Я думаю, сейчас не стоит искать новых контактов, — продолжал Эстру. — Следует попытаться возобновить контакт с скафандроидом. Теперь легко понять, почему он был к нам враждебен.

— И?

— Ну, сама подумай. Он знаком только с двумя разновидностями существ, насколько нам известно. Его собственный вид — внешне машины, космические роботы, — и киборг, которого он поспешил убить, как только увидел. Теперь посмотри на ситуацию с его точки зрения. На кого мы больше похожи?

Педер покрепче уперся ногами в пол кабины личного скоростного лифта, который стремительно мчался вверх к вершине трехсотэтажного Равьера-билдинг. Лифт теперь был его собственным — он снял роскошную квартиру-пентхауз на крыше небоскреба, и вместе с квартирой — одну из лифтовых шахт, обслуживающих здание.

Кабина замедлила бег, создав на долю секунды ощущение невесомости, потом плавно остановилась. Он ступил в просторную гостиную своих апартаментов.

Вид, открывавшийся из большого панорамного окна, все еще был достаточно новым для Педера, и он остановился полюбоваться им. Внизу лежала Гридира, сверкая в лучах солнца. Река Лакер, бежавшая вдоль южной стороны столицы, искрилась в промежутках между небоскребами.

— Да, явный прогресс в сравнении с Тарк-стрит.

Он пересек гостиную, направляясь к своему столу. Видеофон в его отсутствие принял несколько посланий. В основном они относились к его новым деловым предприятиям. Он ответил на несколько из них, проинструктировав своего маклера на бирже, менеджера нового магазина, который он открывал на главной торговой улице Гридиры, и своего финансиста.