Прощай, любимая! - Джон Локк (2015)

Выжидаю еще немного, часто моргаю, и, наконец, мои глаза вновь обретают возможность ясно воспринимать окружающий мир. Рукавом рубашки я смахиваю с них оставшиеся слезы и вижу, что стены моей тюремной камеры изготовлены не из стекла, а из довольно толстых плит люцита[6] и установлены они внутри огромного пустого помещения, напоминающего внутреннюю парковочную площадку. Пол камеры выполнен из дерева и металла и на несколько футов возвышается над бетонным полом парковочной площадки. Я пытаюсь рассмотреть, на что опирается моя камера, но заглянуть под конструкцию ее пола у меня не получается. Я смотрю сквозь прозрачную стену и вижу нечто, вызывающее у меня удивление: гигантскую кабину автомобиля, какие обычно используются для транспортировки больших грузовых платформ.

Мой люцитовый контейнер присоединен к кабине… то есть я являюсь грузом.

Переключаю внимание на интерьер камеры и обнаруживаю биотуалет, холодильник, одеяло и подушку. На холодильнике располагается еще один предмет: ноутбук.

Похоже, я один на этой гигантской подземной парковочной площадке. «Подземная» – это предположение, поскольку здесь нет окон и естественного освещения и несколько минут назад царила беспросветная тьма.

«Как долго мы торчим здесь, Сэм?» – спрашивает меня мой внутренний голос.

Я смотрю на часы: 22 апреля 2009 года.

Это бессмыслица.

Несколько часов назад было 12 апреля.

Не мог же я пробыть здесь десять дней!

«А что, если все-таки пробыл? – говорит мой внутренний голос. – Может быть, не в этой камере, но что, если они поместили тебя в какое-нибудь помещение, чтобы контролировать?»

– Контролировать меня? Зачем? – спрашиваю я себя.

«Что, если они ждут, когда ты извергнешь проглоченный тобой маячок? Может быть, все это время они кололи тебе транквилизаторы и, когда, наконец, получили маячок, привезли тебя сюда?»

– Нет, – говорю я себе. – Куда бы они меня ни привезли, Крид нашел бы меня меньше чем за десять дней. Маячок все еще при мне. Он едет за мной. Он вытащит нас отсюда.

Я снова смотрю на часы. Прошло три часа, и сейчас 2 апреля 2008 года. Я наблюдаю за тем, как показания времени и календаря у меня на часах произвольно изменяются в обоих направлениях каждые несколько секунд – на мой взгляд, без какого-либо смысла.

– Эй, вы, идиоты! – кричу я. – Скажите, что вам нужно, и отпустите нас!

Я вижу, как в конце парковочной площадки начинает подниматься дверь. Когда она открывается до конца, внутрь въезжает большой грузовик. На платформе грузовика находится люцитовая камера, сходная по размерам с той, в которой нахожусь я, и это подтверждает мои подозрения относительно того, что находится под ней.

Я заключен в люцитовой камере, стоящей на грузовой платформе грузовика.

Второй грузовик подъезжает к моему и останавливается примерно в двенадцати футах. Стекла его кабины являются зеркальными, и поэтому невозможно рассмотреть, кто управляет им. Я концентрирую внимание на той части грузовика, которая мне видна. Моему взору открывается люцитовая камера, точно такая же, как моя, с тем лишь исключением, что в ней нет ноутбука. Имеющееся в ней одеяло укрывает нечто, похожее на тело. Я стучу кулаком в прозрачную стену, ограничивающую мою свободу, и кричу:

– Рейчел!

Продолжая барабанить кулаками и выкрикивать ее имя, я уже понимаю, что люцитовые стены звуконепроницаемы, поскольку не услышал ни малейшего звука, когда второй грузовик приблизился ко мне на несколько футов.

Я снова и снова выкрикиваю имя своей жены и в отчаянии пинаю люцитовую стену ногой. Затем хватаю холодильник и швыряю его в ту же стену, но он отскакивает от нее, словно резиновый, и из него вылетают несколько бутылок с водой и завернутых в бумагу сэндвичей, которые усеивают пол камеры. Я стою, прижав ладони к люцитовой стене, и всматриваюсь в неподвижную фигуру под одеялом. У меня такое ощущение, будто я стою так уже час.