Божество - Дженнифер Арментроут

Люциан, безупречный чистокровный в своих белоснежных одеждах осмотрел хаотичную толпу с небольшой, хорошо отрепетированной улыбкой на лице. Стоял ли за этим всем Люциан? Хотел ли он создать хаос? Я помнила один из моих уроков Мифов и Легенд о том, что общество, находящееся на грани распада было легко контролировать, изменить, манипулировать... и свергнуть.

— Алекс?

Сделав резкий вдох, я покачала головой.

— Я созвал заседание не для того, чтобы обсуждать эти вещи, — начал Люциан. — Сегодня — день открытий, мои сограждане Советники. Наш мир на грани великой перемены. Перемены, которая необходима, но которой многие страшатся. Сегодня те, кто боятся перемен, те, кто работал в тени, чтобы предотвратить её, будут разоблачены и наказаны.

У меня перехватило дыхание. Телли. Но я нигде его не видела.

— О чем ты говоришь, Люциан? — спросила министр. Её голос был понятен, но натянут. — Что за страх и перемена такого масштаба, что нас созвали раньше срока, заставив оставить семьи и отпуска?

Я почти закатила глаза на последней части.

Люциан продолжал смотреть прямо вперед. Тогда я поняла, что половина из двенадцати улыбались. Они знали — они поддерживали Люциана. Это было нехорошо.

Но другие не имели представления.

— Нас учили бояться возможности иметь двух Аполлионов, — сказал Люциан. — Учили видеть в них угрозу существованию богов, но я здесь для того, чтобы сказать вам, что вместо страха мы должны чувствовать радость. Да! Радость от того, что через несколько дней у нас будет Убийца Богов, чтобы защищать нас.

— Защищать их от кого? — пробормотала я. — Сбрендивших Министров?

— Ш-ш-ш, — взглянул на меня Сет.

Я так сильно сжимала зубы, что у меня заболела челюсть.

— Но сначала, мы должны разобраться с тем, что одновременно неприятно и, — он хлопнул ладонью по своей груди. — близко моему сердцу.

Дверь на другой стороне зала открылась и, что за ироничный поворот судьбы, Охранники провели Главного Министра Телли в центр помоста. Я ничего не могла с собой поделать, и вспомнила Келию Лофос, полукровку, которая любила чистокровного Гектора, которую привели к нему полуобнаженную и скованную.

Карма была стервой.

Однако, это не то, что там происходило. Я хотела побежать туда, предупредить их всех о том, что должно было произойти, что я чувствовала под кожей.

Аудитория и половина Совета хором вскрикнули, когда Телли заставили стать на колени. Он поднял голову, но его отсутствующие глаза не могли сфокусироваться ни на чем.

— Этот человек строил козни против решений Совета и против моей приемной дочери, — голос Люциана стал жестче, и улыбка ушла с его губ. — И у меня есть доказательство этому.

— Какое у нас есть доказательство? — заговорила Даун, её глаза метались между Люцианом и безмолвным Главным Министром.

Дыхание сета танцевало у меня на шее. Я пыталась отступить, но он притянул меня обратно. Моё терпение, мои нервы — всё было слишком натянуто.

— Во время ноябрьских заседаний Совета, мою приемную дочь преследовали. Её попросили дать показания о несчастливых событиях в Галтинбурге. Однако, у Главного Министра Телли были низкие мотивы.

Никто из Совета не выглядел слишком обеспокоенным.

Люциан повернулся к Телли. Настоящая улыбка — удовлетворенная — появилась на лице Люциана.

— Моя приемная дочь стала жертвой нескольких нападений. Некоторые из вас, — он взглянул через плечо на Совет. — возможно не найдут причин для беспокойства. Но она не просто полукровка, она — следующий Аполлион.

— Каких нападений? — спросил престарелый министр. Трость, которую он сжимал в руке была такая же морщинистая, как его лицо.

— Её поместили под ужасное внушение и оставили умирать в холоде. Когда это не сработало, он попытался убедить Совет Двенадцати отправить её в услужение и опоить эликсиром, — анонсировал Люциан. — Когда Совет не нашел причин для этого, чистокровному внушили дать ей Зелье.