Паук - Вера Шматова

— Нет, муж ненавидит больницы и докторов. Рана небольшая, только зашить бы. Сделаю сама, мне не впервой, — как можно милее улыбнулась я. — Мы с мужем часто путешествуем, происшествия случаются. Ну, знаете, как оно бывает, зацепишься ногой за камень, полетишь в овраг, напорешься на ветку. А там, порой, до ближайшего врача сутки ехать. Так что пришлось освоить навыки.

— Мое дело предложить, — рассмеялся аптекарь и я слегка расслабилась. — Помню, мы и сами ходили в походы, чего только с нами не приключалось! Теперь уж дело к старости, куда нам. А вы молодые, да здоровые, — мужчина наклонился куда-то под прилавок, зашуршав пакетами. — Возьмите еще обезболивающее и обеззараживающее, чтобы рану промыть.

— Конечно, спасибо! А перевязка? Мне нужны бинты, да и ватные тампоны не помешают.

Через полчаса я вышла из аптеки с полным набором необходимых средств. Меня начинало мутить от мысли, что через полчаса придется втыкать иглу в живую плоть, стягивать края раны ниткой, словно штопая носок. Оглядевшись по сторонам, я увидела продуктовый. Пожалуй, не помешает купить что-нибудь.

Когда я вернулась, Паук лежал на диване и снова спал. Его дыхание, частое, неровное, беспокоило меня гораздо сильнее предстоящей операции. У меня все еще оставалась водка, которой мы обрабатывали его раны на парковке. Я достала бутылку и допила остатки, поморщившись от палящей жидкости и смахнув слезы с глаз.

Услышав звуки в комнате, мужчина открыл глаза.

— Я все купила, — я подошла к дивану, ощущая, как тепло разливается по пищеводу. Главное, чтобы водки было не слишком много, иначе вместо успокоения получится перевозбуждение или сонное оцепенение.

— Хорошо. Нужно начинать, — Паук с трудом сел на диване, стараясь не опираться на больное плечо.

— Может, сначала в ванную? — предположила я, вспомнив, что мы провели сутки в машине. Будет нехорошо, если вместе с раной мы зашьем и грязь, которая может заставить руку воспалиться.

Паук кивнул и я, не дожидаясь, пока он начнет подниматься сам, подала ему руку. Мужчина посмотрел на меня, но не двинулся с места. Я видела, как происходит в его глазах борьба. Ему не хотелось признавать, что в этот момент он нуждается, в моей помощи, что он сейчас слабее, чем я. С другой стороны, мужчине было больно. Я могла держать пари, что он хочет поскорее покончить с этим.

Наконец, осознав необходимость принять помощь, Паук принял мою руку, тяжело поднявшись с дивана. Мне пришлось обхватить его за талию, приняв на себя часть веса, чтобы помочь дойти до ванной.

— Мне остаться? — спросила я, оставшись на пороге ванной. Паук, держась за стену, медленно стянул с себя куртку и начал стягивать штаны.

— Останься, — произнес он ровным голосом.

Преодолев смущение, я все же помогла ему избавиться от всей одежды, включая боксеры. Мне почти удавалось не смотреть на Паука, пока он вставал в душевую кабину и включал душ. Наконец, мужчина повернулся ко мне спиной и я, все же уступив любопытству, взглянула на его тело. Худощавое, поджарое, словно у хищника, оно было в прекрасной форме. На правой ноге чернела корка запекшейся крови, портя совершенство накаченных икр. Нога выглядела гораздо лучше, чем плечо, так что за нее я не особенно волновалась.

На раковине нашелся кусок мыла, оставленный там кем-то из предыдущих постояльцев. Кусок был старый, покрытый трещинами, но лучше это, чем ничего.

Паук зашипел сквозь зубы, когда вода попала на распоротую плоть.

— Давай, намылю тебя, — произнесла я, поднося мыло к струе воды. Нужно было только представить, что передо мной просто огромная кукла, которую нужно вымыть и вытереть полотенцем. Еще ни разу я не испытывала такого смущения рядом с мужчиной. С другой стороны, я еще ни разу не раздевала мужчину, который бы не был моим любовником.