Паук - Вера Шматова

В жизни мне еще не приходилось никого терять, даже дальних родственников. По всей видимости, еще не один год я буду видеть кошмары о той аварии. Однако, несмотря на глубокое отчаяние, внутри ощущался и гнев. Как посмели они, бандиты и полицейские, обвинять меня в чем бы то ни было?

Конечно, особенно беспокоили слова Громады о связи мафии и полиции. Как такое вообще возможно? Словно в дешевом боевике, я оказывалась в ловушке со всех сторон. Но ведь не может стать так, что будет некуда обратиться? Обвинение не выдвинуто, доказательств, уверена, у них нет. Пока что мне не ничего не грозит, по крайней мере, со стороны полиции.

Я не помнила, как сидела в трамвай и приехала домой. Просто в какой-то момент обнаружила себя в гостиной на диване, свернувшейся клубочком, с подушкой, прижатой к груди. Пора заканчивать с такой глубокой задумчивостью, а то еще зайду куда-нибудь не туда. Что удивительно, слез больше не было. Печаль затмевало недоуменное любопытство. Все мои мысли занимал разговор в полиции. Что делать? Может быть, обратиться в другое отделение, рассказать о случившемся? Но что я могу предъявить? Обвинения нет, равно как и доказательств самого разговора. Они могли попытаться просто взять меня на испуг, что-то вроде шоковой манипуляции. Если бы я действительно была в чем-то замешана, то могла бы признаться от испуга и неожиданности.

Эта теория немного успокаивала, хоть и не давала ответа на другой вопрос. Как могло получиться так, что Дэни связан с криминалом? Это просто не увязывалось в голове. Разум услужливо вытаскивал на поверхность крошечные ситуации и воспоминания, которым я придавала так мало значения раньше. Действительно, иногда мы заезжали по его делам в разные места. Мужчина возвращался с сумками, которые небрежно швырял на заднее сидение, не объясняя, что это такое. Впрочем, я никогда не задавала вопросов, полагая, что рабочие моменты меня не касаются. Гораздо интереснее был он сам.

Я встала с дивана и принялась за уборку. Механическая работа, которая могла занять руки, но не мысли. Можно было позвонить Любе и рассказать ей все, чтобы получить долю сочувствия и поддержки. К сожалению, это не самая лучшая идея. Если я произнесу хоть слово о смерти Дэни, то сорвусь. Как бы ни хотелось пожаловаться, некоторые вещи нужно пережить в одиночестве. Хотя бы попробовать сжиться с мыслью, что моего мужчины больше нет.

Почувствовав подступающие слезы, я еще активнее заработала тряпкой, смахивая пыль с верхних полк стеллажа. Дэни мертв и оставил после себя проблемы. Как разбираться с мафией и полицией я не представляла. Вариантов было немного. Либо заявить в полицию, либо немного подождать и посмотреть, если будет предъявлено обвинение. Как третий и самый худший сценарий — за мной просто придут, чтобы выбить информацию. Если это действительно мафия, которая держит на крючке полицию, они не остановятся ни перед чем.

Собирая мелкий мусор с туалетного столика, я наткнулась на очередную записку. Она притаилась между зеркалом и стеной, так что наружу торчал лишь белый кончик. Сложенный лист бумаги лежал на ладони. Открывать его было страшно. Я бы лучше сходила еще раз в полицию, чем читала бы новое послание. Если записка здесь, то мой преследователь не отказался от своих планов.

Развернув письмо, я пробежала глазами строки:

Твоя кожа пахнет ванилью. Я стою над кроватью и представляю себе, как ты просыпаешься со взглядом, полным недоумения и страха. Отведя волосы с шеи, вдыхаю аромат твоей кожи, под которой пульсирует жаркая кровь. Всего один надрез и легкими толчками она выбивается наружу. Твои руки связаны, ты можешь лишь смотреть на меня, ослепленная болью и страхом, глаза постепенно наполняются пониманием и смирением. Я прошу так мало, всего лишь последний поцелуй. Ты так прекрасна, моя малышка.