Успех - Людмила Бояджиева

Прицелившись к графе грабительского договора "Подпись бывшего владельца отеля", Беласко уронил Паркер с золоченым пером – сердце загрохотало, как мотоцикл и в глазах наискосок полетели черные хлопья. Хватая открытым ртом воздух, он рванулся к окну и там застыл с отвисшей челюстью – к подъезду, мягко шурша шинами подрулил черный "Кадиллак". Дверца автомобиля отворились, и четверо дюжих парней высыпало под бледное солнце. Двое шустро проскочили в стеклянные двери мимо обомлевшего спросонья портье, остальные молча созерцали, как из недр комфортабельного салона выбрался плотненький молодец в растянутой тенниске с надписью "Где ты, моя сладенькая?", пляжных шлепках на босу ногу и драных джинсовых шортах. Выбрался, потянулся, огляделся, лениво перемалывая жвачку и поправляя черные очки. При этом на мгновение задержал взгляд на окне, за которым скрывался шеф и у того совершенно остановилось сердце. А затем забилось часто и радостно, разгоняя кровь по тяжелому, поникшему телу. Перед тем, как рвануться к телефону, наметанный глаз мистера Беласко успел заметить класс выгружаемых из сверкающего "Кадди" чемоданов и установить их число: – шесть!

– Эй, вы что спите?! У вас клиент, идиоты! – Зарычал (Заорал)он в трубку внутреннего телефона с былым продуктивным осатанением.

– Я полагал… полагал, что мы уже закрылись… – Мямлил дежурный администратор. Я отпустил Кейси и Уилта… Ах, извините, сэр! Добрый день, сэр, с прибытием! К вашим услугам, мистер… – Зачастили в трубке реплики, обращенные к прибывшей персоне. "Я же обещал, что найду выход!" – Улыбнулся своему отражению Рикардо(?) , поправил галстук и поспешил вниз.

В пустынном холле, затхлом и пыльном, как копия усыпальницы фараона в провинциальном историческом музее, среди зачахших растений и усталой от эксплуатации мебели ходил, шлепая пластиковым подошвами, юнец в драных шортах – Первый Возлюбленный Америки. Никаких сомнений – это задиристое лицо сердечком, острый подбородок, рыжеватые прямые волосы, распадающиеся на пробор, кривящиеся губы, словно метящие сплюнуть жвачку в лицо собеседника, и при всем том – море обаяния, бездна первосортного сексапила, обойма убийственного шарма, очарование цветущей кредитоспособности!

– Правильно ли я понял, что кроме меня никто не посягает на ваше уединение, сэр? – Обратил он к Беласко непроницаемый блеск черных стекол.

– Мы предполагали закрыться на ремонт, но… – Виновато распахнул руки Беласко.

– Устраивает. Нужен люкс с окнами в парк на последнем этаже. Полагаю, дня на два, на три. И четыре одноместных для моих парней. Путешествую с друзьями. Плачу двойную таксу за отсутствие соседей.

– Хм… Чрезвычайно рад… сочту за честь подобрать номера лично для Вас… но должен предупредить, что в смысле комфорта в данный момент это не самое лучшее место. – Рискнул поломаться Беласко, уже смекнувший какими достоинствами привлекла "Кукарача" звездного гостя и жалостливо сообщил: Вокруг глухой парк, ни единой живой души, пустой отель, прислуга почти вся в отпуске… боюсь, Вам будет скучно и недостаточно комфортно.

– А в смысле жрачки? Кухня работает? – Парень рухнул на диван, испустивший скорбный вздох(выдох) и облачко пыли. Тут же на его колени запрыгнула и улеглась калачиком, обычно опасливая и привередливая, сиамская кошка.

– В ресторане санпрофилактика. Но я смог бы организовать некие домашние трапезы специально для Вас господин… – Беласко знал, делая вопросительную паузу, что настоящего имени не услышит. Но он должен был выдержать соответствующий тон.

– Бо Тоне. Турист.

– И, разумеется, сопровождающие лица. Вероятно, будут и гости? – Хитро прищурился Беласко, демонстрируя заговорщическое понимание но, кажется, переборщил. Парень вскочил, сбросив с колен кошку.