Танец В Небесах - Надежда Михайловна (2017)

— Пришла, значит, в себя, тварюга!

Молил Великого, чтобы она подольше кашляла и не смогла приблизиться к сыну, и рвался из каменной ловушки. Послышались прерывистые слова Наимы:

— Лихв… пещерный… кха-кха… решил… меня, меня… кха, настоящего потомка самого старинного рода… кха… собой заменить? Кха… — не выйдет! Сейчас… кха-кха, придушу этого полудохлого ублюдка и будет… кха, пауку жуткая смертушка!

Послышались шаги, Джас, понимая, что не успеет, рванулся и, оставив на камнях куски кожи, страшный, весь в крови, с горящими красными глазами, вывалился в пещеру. Наклонившаяся над сыном, выродок степняков, доставшая из потайного кармана ещё какую-то склянку, обернулась на шум, и не поняв, кто это или что, отвлеклась на Джаса, не узнавая его.

Страшный в своем гневе, Джас вскочил, и вот тут она узнала его. Все случилось в минуту, понимая, что это явилась её смерть красноглазая — было же в степи такое поверье, которое знали все от старых стариков до малых деток: «Увидишь красноглазого степняка — смерть твоя пришла!» — Наима злорадно ощерилась:

— Не одна я уйду, щенка твоего с собой прихвачу!

Замахнулась склянкой, собираясь выплеснуть какую-то гадость на неподвижного сына…

Сын, слабый, но такой смелый, смог толкнуть её в спину ногами, она пошатнулась, и этого мгновения хватило Джасу — прыгнуть и закрыть собой лежащего сына.

Жидкость попала на его ранки, и он уплывая в никуда, успел счастливо подумать:

— Жив сынок! Успел!!

На плечо злобно оскалившейся и обрадованной, что вот он, главный враг всей жизни, сдох, наконец-то, тяжело легла… огромная лапа, от её тяжести она аж присела, но тут же оказалась вздернутой вверх, её крутануло, и встретившись с взглядом горящих, красноватых глаз огромного зверя, она завизжала:

— Шшшто визжишшшшь, ты же назвала меня облезлой кошшшкой?

Не слышала его храбрая воительница, по её шароварам расплывалось мокрое пятно, и она, обмякнув, повисла мешком на его лапе.

— Тьфу, дерьмо!! — лабис отшвырнул её к стенке, и так лежала она мокрой кучкой, долго не приходя в сознание.

Рванулся к Саю и неподвижно лежащему на его теле Джасу. Осторожно скатил бесчувственного Джаса и нагнулся к лицу Сая:

— Сай, малыш!

— Сима, — слабым голосом проговорил Сай, — Сима… отец. Я… он… опять меня спас! Зови Юнчи, скорее!!

— Я сейчас! — лабис молнией метнулся вперед, и через минуту в пещерке стало тесно, Юнчи трясущимися руками ошупывал Сая. Тот только и сказал:

— Деда, я в порядке, там… отец… деда, помоги ему!!

В горячке никто, даже сам Сайх не обратил внимания, как он назвал Джаса, не до того было. Юнчи, осмотрев Джаса, громко выругался, шумнул ближнему степняку:

— Бегом за Фейхом, и тащите сюда этого, владыку!

Пока Джас полз по узкому лазу, а Людиг с воинами пробирались по сложным ходам к пещере этого, возомнившего себя выше Великого Путника, Сим сторожил трясущегося и жмущегося в самый дальний угол, очкарика.

— Зверь мифический, отпусти меня, я много чего могу!! Все, что хочешь, сделаю для тебя! — Молил этот неказистый мужичонка, жалкий и тщедушный.

Если бы Сим не слышал его бахвальства сам, никогда бы не поверил, что вот этот, действительно, червь, столько лет усиленно травил и уничтожал людей.

— Зверь мифический, отпусти!

Зверь только оскаливался, и делал короткий шажок, приближаясь.

Послышался топот многих ног, первым ворвался Людиг, лабис впервые заговорил не мысленно:

— Обыщщщите тщщщщательно, прикидывается ссслабым! Я к Сссаю!

Зашедший последним, запыхавшийся Юнчи, вглядевшись в очкарика, удивленно воскликнул: