— Привет, — я постаралась улыбнуться и, не обращая внимания на то, что за мной пристально следят, стала стягивать с себя куртку.

— Ничего рассказать не хочешь? — строго спросил отец.

— Да вроде нет, — ровно проговорила, направляясь в сторону ванной комнаты.

— Алина, соседка видела тебя сегодня вечером в магазине, — сказала мама.

— И что? — я передернула плечами. Вытерла влажные руки о полотенце и вышла. — Разве это преступление? Заходить в магазин и…

— Ты там работала! — у родительницы закончилось терпение. — Она видела тебя в форме одного из второсортных магазинчиков.

— И ничего он не второсортный, — буркнула, понимая, что более нет смысла скрывать от них правду.

— В последнее время я тебя не узнаю, — покачала головой мама. — Ты перестала нас слушаться.

Ну, конечно. Когда пропал Джем, она хотела, чтобы я сидела дома и ничего не делала. Но потом в тот же вечер уселась со мной за одним столом в кухне и стала перемывать косточки отцу. Тоже мне, контролерша.

— Мне не пять лет, чтобы я во всем вас слушалась, — огрызнулась и попыталась скрыться в своей комнате. Но кто бы мне дал это сделать.

— Мы запретили тебе самостоятельно устраиваться на работу! — выкрикнул отец.

— Что в этом плохого? — я еле сдерживалась, чтобы самой не перейти на крик.

— Тебя могут обмануть. Много денег ты не заработаешь и вообще, — мама явно поддерживала отца, — ты еще ребенок. Какая работа…

— Тем не менее, папа хотел, чтобы я работала с ним.

— Теперь не хочу, — отец распалялся все больше. — Ты безответственная девчонка!

Ну, спасибо, дорогой папочка. Зачем же ты тогда хотел взять меня к себе? Только лишь для того, чтобы я была рядом, и за мной можно было присматривать? Просто прекрасно. Я, конечно, понимала, что моя инициатива не очень обрадует родителей, но не настолько же. Если подумать, то что я сделала не так? Рассказала бы им о своем желании самостоятельно устроиться на работу раньше, то мне бы вообще запретили выходить из дома. А так… я хотя бы пару недель от силы отработала.

— Что, нечего сказать? — лицо папы пошло красными пятнами. — И как нам доверять тебе после случившегося? Небось, и с этим наркоманом продолжаешь общаться, да? Признавайся!

И вроде надо признаться…

— Нет, я не общаюсь с Громовым, — соврала, понимая, что если родные узнают, что мы дружим, в институт будут сопровождать подобно конвою. И тогда я не смогу с ним даже нормально поговорить.

— Аля, я не ожидала от тебя такого, — сказав это, мама всхлипнула.

Я стояла посередине своей комнаты и чувствовала себя актером театра абсурда. Что вообще происходит? Почему они настолько резко реагируют на то, что я пошла на работу? И почему так переживают из-за моего общения с Мишей? Неужели, все дело только в наркотиках? Боятся, что я тоже начну колоться? Бред какой-то.

— С завтрашнего дня ты не работаешь в том магазине, — пригрозил мне отец. — Если узнаю, что ты снова опаздываешь домой после учебы…

— То что ты сделаешь? — перебила я его, все же переходя на крик. — Запрешь меня в четырех стенах? Запретишь учиться?

— Нет, буду как маленькую забирать тебя каждый день из института на машине, — отрезал отец. — Я тебя предупредил. И не смей приближаться к Громову!

— Да что вы к нему привязались! — теперь уже кричала я. — Он такой же человек, как и вы. Ему просто нужна помощь!

Руки сами собой сжались в кулаки и стали мелко подрагивать. Я не узнавала своих родителей. Мы всегда были дружны и на меня почти никогда не повышали голос. А сейчас… Не может быть, что вся проблема только в Громе. Здесь было что-то еще.

— В чем дело? — сам собой вырвался из меня возмущенный возглас. — Папа…