Она с шумом выдыхает мне в губы и начинает ерзать.

— Кир, — отстраняется от меня. — Я есть хочу.

И это звучит так по-детски, что тут же заставляет меня рассмеяться.

— Я как раз собирался тебе приготовить завтрак. Посиди тут, — усаживаю ее на стол рядом с собой, где собирался разбивать яйца. И впервые кому-то готовлю завтрак. Под чутким наблюдением ставлю на плиту сковороду и включаю в себе кулинарные таланты. Женя находит печенье в верхнем шкафу и, как мышка хрустит, посматривая на меня и подкармливая.

Это утро, как и последующие другие, все больше затягивают меня в эти отношения. Я прекрасно свыкся с мыслью, что у меня есть любимая девушка. Да, именно любимая. Что мы понимаем друг друга с полуслова, с первого взгляда. Я уже и не представляю, как это — просыпаться одному. Как не кайфовать от волны наслаждения, накрывающей нас обоих практически одновременно. Даже прогулки с Джеком только вдвоем, по вечерам, с игрой в снежки. И многое другое. И мне это по кайфу.

ЧАСТЬ 2

Глава 23. Женя

— Умничка, Женя! Идеальный прокат! — слышу довольный голос Ольги Павловны. Выезжаю из вращения и фиксирую ногу, ударяя лезвием по ровной глади льда.

Эффектная точка тяжелейшей произвольной программы.

Тишину ледовой арены разрывают аплодисменты хоккейной команды, во главе которой я вижу своего довольного, как кот, Кира. Пожалуй, сегодня я заслужила овации и с наслаждением раздаю поклоны и машу руками.

— Женёк, ты супер!

— Наша Олимпийская фигуристочка! — кричат парни наперебой. Как-то постепенно за эти без малого два месяца, что мы с Киром вместе, его команда стала для меня уже как родная семья. А двери нашей квартиры редко теперь закрываются от наплыва гостей. И хоть с Димкой мы так и не помирились, а после их с Лесей выходки парень еще две недели шастал с огромным фингалом под глазом, но Метлицкий присмирел и в занозу больше не лезет.

Улыбаюсь, встречаясь с выехавшим на лед Дёминым, и качусь в его сторону.

— Невероятно крута, знаешь ли, — смеется парень, прожигая горящим взглядом. Все никак не привыкну, как его и так внушительная фигура, шикарно смотрится в хоккейной амуниции. — Хочу утащить тебя домой.

— Тренировку никто не отменял Кирилл Владимирович, — подмигиваю своему хоккеисту и висну на шее, получая жаркий поцелуй.

— Эй, голубки, ну-ка разбежались! — привычно ворчит Семеныч.

— Все, ухожу, Семен Семеныч.

Еще один легкий чмок в подставленную гладковыбритую щеку, и убегаю со льда.

— Женечка, ну готовься, сразу после январских праздников едем на отбор, — дает ценные установки Ольга Павловна, пока идем до женской раздевалки.

— Сегодня вроде и правда все выполнила.

— Перевыполнила, Жень! Ты у меня последние месяца два буквально летаешь, я на тебя не налюбуюсь, — черты постоянно серьезного лица тренера смягчаются от теплой улыбки.

— Спасибо вам, Ольга Павловна, что не отказались от меня.

— Жень, ну что ты, ты же мне уже как родная, девочка моя.

Обычно женщина сентиментальной не была, но сегодня явно растрогалась. Притянула меня к себе и, обняв, похлопала по спине.

— И, кстати, если пообещаешь соблюдать спортивный режим, то на пять дней организую тебе «окно». А то смотрю на вас с этим мальчиком-выскочкой, как же он без тебя на такие ответственные игры поедет?

— Правда? — я была готова прыгать от счастья. Сборы у Кира уже на этой неделе, и он всячески умолял меня поехать с ним. В ход шло все: ласки, уговоры, подкуп и даже шантаж. — Спасибо огромное! Обещаю, что ни шагу с особого режима.

— Верю. Давай, скачи, козочка. До завтра.

— До завтра.

Забегаю в раздевалку, сияя, как начищенный медяк. Настроение такое, что хочется петь и танцевать, а еще лучше утонуть в объятиях своего огромного хоккеиста и целовать, целовать, целовать! Вот Кир будет рад, когда я сообщу ему радостную новость.