Снова и снова - Алекс Коваль, Анна Мишина (2020)

Джек носится под ногами, но в этот момент мы на него совершенно не обращаем внимания.

— Выход из этой ситуации, Дёмин, — вот эта дверь, — указываю на выход. — И это идеально для тебя.

— Жень, Жень, — причитает он, явно не решаясь что-либо делать. А меня разрывает его жалостливый голос и щенячий взгляд.

— Дёмин, спасибо за предоставленный опыт. И сексуальный, и жизненный. Буду теперь прислушиваться к родным людям, а не к сердцу. Хотя в последнем случае уже и прислушиваться не к чему, — выдергиваю свою вещь из его рук и быстро надеваю.

Открываю дверь и, уже сделав пару шагов на выход, как тут же оборачиваюсь. Ловлю взгляд парня на себе. С такой надеждой он еще никогда на меня не смотрел! Но, переборов себя, вытаскиваю из кармана ключи и бросаю на пол. Все, это последняя точка в наших отношениях.

* * *

Захлопнула дверь квартиры, словно захлопнула свою жизнь. И заперла ее на множество замков, ключи от которых выкинула.

Бреду по улице, не замечая никого. Куда идти? К маме, чтобы она убедилась в своей правоте? Чтобы смеялась надо мной и тыкала пальцем, говоря: я же говорила тебе.

К Диме? Только тут такая же ситуация. Плюс ко всему он накостыляет Киру. А ему нельзя… у него Америка.

Телефон вибрирует в кармане, не переставая. Дёмин. Оборачиваюсь и смотрю на высотку. Где я была счастлива. Так счастлива, что перестала замечать все вокруг.

— Будь счастлив, Кир, — шепчу себе под нос и, развернувшись, направилась в сторону Арены. Единственный дом, где меня никто не обидит и примет, как родную.

Прыжок. Еще. Разгон по льду. Набираю сумасшедшую скорость. Еще прыжок. Останавливаясь, чтобы передохнуть и отдышаться, подъезжаю к бортику. Хватаю бутылку с водой и делаю пару жадных глотков. Но это не приносит облегчения. Теперь ничто не сможет мне помочь. Помочь закрыть дыру, которая зияет черной пропастью. Смахиваю слезы, и снова прокат.

Но очередной аксель срывается, и я падаю пластом на лед, больно ударяясь. И нет больше сил подняться. Я тупо лежу и реву. Истерика захватывает все сильнее. И я уже не понимаю, от чего слезы. От боли физической или душевной.

— Женечка, — как сквозь вату, слышу голос тренера. — Женя, а ну вставай! Давай, девочка моя. Что же ты делаешь? — она садится рядом со мной и прижимает к груди, поглаживая по голове. — Не стоит он того. Не надо, — причитает она.

— Как мне дальше жить? Как? — не могу остановиться, чувствуя, как задыхаюсь, давясь слезами.

— Жень, прекрати, — трясет меня за плечи Ольга Павловна. Но я не могу. — Женя, это не дело — так убиваться.

— Я люблю его, а он, — всхлипываю и тут же получаю звонкую пощечину, что мигом отрезвляет.

— Себя любить надо, а не этот кусок мяса, — зло ворчит она, поднимая меня. — Пойдем. Домой. Там чайку с тобой попьем. Поедим, — тянет меня за руку, а я, как тряпичная кукла, плетусь за ней.

— Я не могу, — пытаюсь возразить, все еще ощущая, как горит щека.

— Можешь, Женя, можешь, — и больше ни слова.

Глава 30. Женя

В эту ночь просто хочется умереть. Не хочу чувствовать этой боли, что разрывает душу, словно нож, по живому. Сворачиваюсь клубочком на чужой постели, не реагируя на внешние раздражители. А сейчас этот раздражитель один, в лице Ольги Павловны, и, судя по всему, не собирается меня оставить в покое.

— Женя, пойдем на кухню. Ужин кое-какой сварганила на скорую руку, — раздается голос женщины над самым ухом.

— Можно, я не буду, — протягиваю осипшим голосом.

— Надо Евгения, надо. Не хватало, чтобы ты еще заболела, — забирает теплое одеяло, оставив меня в пижаме, что выделила для меня. Так как сил копаться в своих вещах у меня не было. — Я не уйду, пока ты не встанешь, — грозно рычит тренер.

— Иду, — сдаюсь я.

Поднимаюсь с постели и понимаю, что сегодняшнее падение даст утром о себе знать. Синяк на колене и локтях будет приличный.