Одержимость - Доминика Магницкая (2020)

Не буду ему мешать. Ничего страшного не произошло, может, они пошли прогуляться или Алиса попросилась к морю.

Тихо, Лин. Дыши. Думай. Что делать дальше?

Я вернулась обратно в машину и завела двигатель, собираясь поехать домой — вдруг она привела Алису туда? Обычно мы так не договариваемся, но кто знает, может, обстоятельства изменились?

Неожиданно зазвонил телефон. Я посмотрела на экран. Незнакомый номер.

Может быть, у неё села батарейка, и Леся попросила чужой телефон, чтобы связаться со мной?

Я нажала на звонок и включила громкую связь, параллельно отъезжая от тротуара. Смысла здесь оставаться в любом случае нет.

— Алло?

Тишина. Жутко неприятная пустота, давящая на ребра и грудь, мешающая дышать, выбивающая весь воздух из легких.

— Леся, это ты? Я ничего не слышу.

Притормозила, взяла телефон в руки, проверила динамики. Вроде все в порядке.

— Как приятно вновь слышать твой голос, Лин.

От этого жутко знакомого холодного баритона моя спина взмокла за одно мгновение. Случайно я выронила телефон, и тот упал под сидение. Резко нажав на тормоз, я потянулась вниз, достала его и приложила к уху:

— Марк.

Не спрашиваю. Не удивляюсь. Не показываю страха.

У всего происходящего есть лишь одна причина, которая волнует меня гораздо сильнее одержимого моим телом мужа.

— Где Алиса?

— Я бы настоятельно тебе рекомендовал хотя бы сделать вид, что ты соскучилась. Возможно, в этом случае твое тело пострадает не так сильно, как мне того хочется.

Я прикрыла глаза на мгновение, пытаясь не представлять все те страшные картины, которые мгновенно появлялись в моей голове. Вот, Алиса у него. И по закону он ей такой же отец, как я — мать. В реальности все еще страшнее — в его силах лишить меня любых прав, запретить общение с дочерью, отправить в психушку, объявить больной и немощной.

В его власти теперь вся моя жизнь.

— Марк, я не настроена играть в игры. Верни мне мою дочь, и тогда мы нормально поговорим.

— Нет, здесь не ты диктуешь правила игры, а я. У тебя есть ночь на размышления. Заметь, насколько я добр. Я даю тебе время на то, чтобы решить, что тебе дороже — дочь или свобода. Я отпущу тебя, но заберу её. Решай, л-ю-б-и-м-а-я, как ты проживешь всю оставшуюся жизнь — в окружении мнимой свободы или же рядом с дочкой и горячо любящим тебя мужем, который даже после такого предательства готов тебя принять.

— Нет, Марк, я хочу увидеть её сейчас!

— Наша дочь даже не знает твое настоящее имя. Что за вульгарное прозвище — Марго? Полагаю, правду обо мне ты также утаила от неё?

Резко хлынул дождь. Капли настойчиво стучали по крыше, не давая мне сосредоточиться. Мы оба молчали, пока я пыталась понять, как остановить несущуюся на огромной скорости тележку, если впереди лишь пропасть, а тормоза отсутствуют в принципе.

— Какую правду о тебе я могла утаить?

— Что горячо любимая мамочка самовольно лишила её поддержки родного отца, который желал её гораздо больше матери, готовой в самом начале даже отказаться от ребенка. Что ты заставила её жить в нищете и ходить в обычный сад. Позволяла вкусности лишь по праздникам, живя от зарплаты до зарплаты, в то время как у ног нашей дочки мог быть весь мир. Именно ты лишила Алису счастливого детства.

— Не смей переворачивать правду и морочить голову моей дочери!

— НАШЕЙ дочери. И если ты продолжишь в том же духе, то она станет только моей.

По моим щекам потекли слезы. Я прижала руку ко рту, сдерживая истерику и с трудом сохраняя самообладание.

— Хорошо, где мы завтра встретимся?

— Я тебя найду. Спи спокойно, дорогая, пока я буду разрушать святую веру нашей дочери в то, что её мать безупречна.

— Марк, я…

Гудки. Он сбросил трубку. Когда наконец-то контакт был нарушен, я почувствовала, насколько мое тело слабое, и как сильно я дрожу от страха.