Сын маминой подруги - Яна Мелевич (2020)

- Я знаю, что ты обо мне думаешь. И как воспринимаешь. В твоем идеальном мире только ты безгрешен и не совершаешь ошибок. Всегда таким был – идеальным золотым мальчиком.

- Алис… - начал было, но она не дала ему закончить, выпутавшись из объятий и устало, отодвигаясь вновь ближе к двери, глядя на него с сожалением.

- Знаешь, как я люблю тебя? Насколько сильно? Впрочем, ты в курсе, ибо в тебя невозможно не влюбиться. Ты всегда на высоте, самый лучший в школе, университете, по жизни. Хоть раз думал о том, какого нам – людям у подножья Олимпа, пока мы смотрим на твое величие раболепно?

- Что ты хочешь этим сказать? – задержал Елисей дыхание, слыша шум в ушах и не понимая его происхождения. А еще ее слов, которые почему-то странно на него влияли. Алиса же в ответ только слабо и печально улыбнулась, покачав головой.

- Я просто устала Елисей. Быть на вторых ролях. Я очень тебя люблю, многое прощу и даже соглашусь на эти отношения, которые, возможно, в конце концов меня разрушат. Потому что вечно гоняться за идеалом невозможно. Ты всегда будешь впереди и никогда не обернешься назад.

Продолжить им не дала окончившаяся поездка. Да Лиса сам не знал, что тут можно еще сказать в ответ. От слов девушки вдруг стало неприятно, холодно, будто кто-то вместо крови пустил по венам ледяную воду. Возникало ощущение, что с каждой секундой они становились друг от друга все дальше – гораздо сильнее, чем были до этого. И никакой секс, подарки, нежные слова и попытки отношений им не помогут сблизиться. И он не понимал почему, ведь это Алиса препятствовала. Сам ведь Канарейкин этим отношениям дал толчок, шагнул в них в итоге. Какого черта снова не так?

«Гребанные женщины и их тяга к философии» - подумал про себя, выбиваясь из салона, следом за Алисой, едва они прибыли на парковку. Он так задумался над этим, что не заметил тени у двери пожарного выхода со стороны зоны для курения. Едва Алиса скользнула к ней, как ей наперерез ринулся кто-то тощий и явно нервный, вскрикнув радостно:

- Алисочка!

Ежова дернулась и ошарашенно замерла, уставившись на всполошенного Игоря, кинувшегося прямо ей наперерез. Его вечно прилизанные волосы были растрёпаны, очки покосились, а дыхание было таким, будто он бежал кросс. Кутаясь в серый пуховик на два размера больше, который явно был выбран мамой, парень топтался возле нее и преданно смотрел печальными глазами. Еще руки для драматизма заламывал, периодически вздыхая.

И что она в нем нашла вообще? Точно, тогда он казался ей безопасным вариантом, который не разобьет сердце как Лиса. Такой маменькин сынок, тихий и скромный, не способный возразить. Никаких амбиций, никакой мотивации. Он плесневел и Алиса с ним на пару. За себя стало сразу стыдно, да так, что Ежова забыла напрочь о Елисее позади.

- Лисонька, - пробормотал Игорь, дрожа будто осиновый лист. – Дорогая, прости. Я был таким дураком…

Он замолчал, резко принявшись копаться по карманам, затем оглядываться вокруг, пока не заметил лежащую на асфальте бумажку, сложенную в четыре раза. Подняв с земли, Меньшиков сдул с нее грязь, заботливо раскрывая и принявшись зачитывать с нее слова. По мере того, как у Ежовой глаза становились все больше.

- Милая моя Алиса! Я понимаю, что был очень виноват перед тобой и признаю свою полную несостоятельность, как мужчины, готового пожертвовать всем ради тебя одной. Хочу, чтобы ты знала – я всегда любил тебя и буду продолжать любить. И прошу о втором шансе… - эпатажная речь с листочка была прервана стремительным появлением третьего лица этой пьесы. Елисей не выдержал, оказавшись подле застывшего в ужасе парня и дернул его за ворот курточки, отчего та жалобно затрещала.