Первый Зверь - Елена Синякова (2020)

Не нужно было строить догадок в отношении этого типа! И так было ясно, что он прямой, словно дитя, но упрямый и злобный, достаточно было одного слова, чтобы пугающий огонь в его глазах загорелся, обещая большую беду для всего живого.

Нужно было прикусить язык, обдумывать что делать дальше, и как можно выбраться из этой ситуации, но и поддаваться ему я не собиралась!

Он зря надеялся на то, что сможет сделать меня ручной и покорной своей силой и страхом перед ним! Я все-таки была не просто избалованной княжной, а еще и дочерью своего смелого и отважного отца, который за всю свою долгую и полную войн жизнь, не склонил головы не перед кем!

— Никогда не стану ею! — хоть и тихо, но твердо и упрямо прошептала я, слыша, как монстр хмыкнул воодушевленно, ответив:

— Ты УЖЕ моя!

Даже если я не поверила, по коже снова прошла дрожь и холодок далекой паники, пока я пыталась успокоить себя и заверить в том, что раз не было никакого обряда и свидетелей, то и статуса жены быть никак не могло.

— Я пометил тебя. Теперь ты моя и все узнают это, если увидят.

Я растерянно клацнула зубами от неожиданности, явно не ожидая услышать ничего подобного, но внутри стало тяжело и неспокойно, оттого что теперь закрались большие сомнения в моей правоте и уверенности.

Что именно во мне изменилось? Что могло стать страшной меткой зверя?..

Нет, лучше молчать и знать как можно меньше!

А лучше и вовсе не разговаривать с этим убийцей и насильником!

Твердо решив это, я замолчала, снова сосредоточившись лишь на собственной боли.

И монстр замолчал, продолжая свой путь и не выпуская из рук, словно не уставал и совершенно не чувствовал холода.

Скоро он остановился, и поменял направление движения, когда я поняла, что этот самый охотничий домик все-таки нашелся.

Вот только едва ли эта полуразрушенная лачуга могла называться домом.

Очевидно, что в нее не ступала нога человека уже не один десяток лет, а еще она была настолько крошечной, что если бы я встала на ноги, то мы бы не могли поместиться вдвоем.

Здесь было так же холодно, как и на улице, и из мебели была всего лишь сколоченная из досок лежанка, но еще была печка и какой-то закопченный котелок, одиноко висевший на гвозде.

Монстру было здесь куда тяжелее, чем мне, потому что с его огромным ростом он просто не помещался, и был вынужден передвигаться под низкой крышей согнувшись чуть ли не пополам.

Странно, что он молчал, не злился и не пытался разнести это место в клочья, аккуратно положив меня на грубо сколоченную лежанку, и тихо проговорил, окинув быстрым взглядом то, как я моментально сжалась от холода, оставшись без его окутывающего жара:

— Растоплю печь. Скоро будет тепло.

Я даже фыркнуть не смогла оттого, что губы задрожали от пронизывающего холода, хотя всем своим видом хотелось показать, что мне плевать и на него и на печь, судорожно пытаясь обхватить себя руками в поисках тепла, потому что верхнее платье хоть и было тяжелым и теплым, но без шкур сверху и шубы мало согревало.

Боль не отпускала, тут же откликаясь на любое движение тела, я не смогла даже повернуться на бок, глухо застонав и ощутив скорее кожей, что монстр резко обернулся, смерив меня своими глазищами, и так же резко и поспешно вышел, к счастью, не пытаясь приблизиться или что-нибудь сказать.

Закрыв устало глаза, я пыталась даже дышать как можно медленнее и осторожнее, чтобы только не шевелиться, впервые оставшись одна и окунувшись в безнадежность и душевную боль такой силы, что слезы тут же потекли из глаз, стекая холодными струйками по вискам.

Жизнь была разрушена и уничтожена.

Моя семья была не просто мертва, а зверски убита самым страшным образом, а ведь еще этим утром ничего не предвещало беды, и я спокойно и счастливо жила в своем большом красивом доме, окруженная теплом и любовью.

Это невозможно было принять.

С этим невозможно было смириться.