Первый Зверь - Елена Синякова (2020)

А я старалась просто дышать, даже если колючий ком встал в горле при мысли о том, что на его теле была кровь моего отца и ни в чем неповинного брата, тело которого этот монстр волок за собой по льду, грязи и полу, удерживая за одну ногу….потому что второй не было, а его внутренности волочились следом, словно лохмотья кровавой рубашки.

Но как было не думать об агонии отца и рыданиях мамы, если это произошло так недавно, что слезы паники еще не успели высохнуть на мох ресницах?

Это все было чудовищно! Бесчеловечно! Несправедливо!

И вот я стояла перед ним — жестоким убийцей всех, кого я так сильно любила, проклиная его всей своей раздавленной и разорванной в клочья душой, вынужденная терпеть и держаться из последних сил.

— Разве тебе не сказали бежать от меня, что есть силы?

Я перевела взгляд на его лицо, словно высеченное из камня — с широкими скулами, впалыми заросшими щетиной щеками, отчего низ лица казался почти квадратным; упрямой линией подбородка с едва заметной ямочкой и этими жуткими немыслимыми глазами цвета бледного солнца, зрачок в которых то сокращался, то чуть увеличивался в такт его сердцебиению.

— Зачем спрашиваешь, если все слышал сам? — бросила я резко, вскидывая голову и стараясь казаться бесстрашной княжной, даже если все внутри меня сжималось в тугой комок, и приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть в ненавистное лицо.

Он усмехнулся, показывая ряд белых зубов с двумя клыками, как бывает только у диких зверей.

И не просто у зверей, а у хищников.

Его взгляд снова остановился на мне, когда монстр стал рассматривать меня неспеша и с мрачным интересом, словно не успел сделать этого в тот момент, когда держал меня над полом за шею, сдавливая своей ручищей и только чудом не задушив сразу.

Вернее, теперь я была уверена, что ему не составило бы труда убить меня, сожми он пальцы сильнее, но его цель была не в легкой быстрой смерти, а в том, чтобы наказать моего отца.

Сделать ему больно. Через меня.

«Невинная кровь твоей дочери оросит безвестную могилу моего отца»

Эти слова эхом звучали в моей голове, вместе с криком умирающего в муках отца.

Лишь последним усилием воли я сдерживала в себе рыдания, ощущая ядовитую боль и горечь от потери, которую едва ли можно было передать словами.

— Думала, волк сможет защитить тебя от меня? — наконец криво усмехнулся он, снова говоря с тем высокомерием и наглостью, которые могут быть лишь у того, кто знает наверняка, что его не победить, и глядя чуть прищурившись, отчего казалось, что в свете солнца его глаза стали цвета расплавленного золота.

— Хотела его спасти.

Зрачок монстра вдруг сузился, а затем полыхнул, словно что-то взорвалось внутри него, когда он проговорил своим хриплым рычащим голосом:

— Он такой же зверь, как и я…

— Он — зверь, а не монстр, как ты!

Я ходила по лезвию смерти, но не могла сдержать ни своей ненависти к нему, ни своей боли, что с каждой секундой росла и заполняла своей тьмой все внутри меня.

Он клацнул зубами, приблизившись резко и порывисто, когда я заметила, как трепещут и раздуваются его ноздри, словно он уловил аромат, который пришелся ему по вкусу, стиснув зубы и буквально врастая в землю, чтобы не сделать ни одного постыдного шага назад, даже если едва могла дышать от омерзения, пока монстр находился так пугающе непозволительно близко, что запах крови и его тела окутывал меня жаром.

— Что это? — прорычал он, прищуриваясь сильнее и явно чего-то не понимая напоследок, почти склоняясь к моей шее и шумно втягивая воздух. — Что ты чувствуешь по отношению к волку?

Я быстро заморгала, пытаясь понять, что он хочет услышать от меня, а главное, для чего, не сразу сообразив, как можно было описать то, что я ощущала внутри себя.

— Ты боишься его, но хочешь, чтобы зверь жил!