Песнь земли - Кэтрин Коултер

Филиппа расплылась в улыбке, и Элдвин, обрадованный тем, что развеселил хозяйку, и не менее довольный отступлением Агнес, гордо расправил плечи. Наверное, действительно стоит поехать за хозяином — возможно, это самое лучшее, что можно сделать в создавшейся ситуации. И разве не его, Элдвина, долг сопровождать госпожу?

— Да, хозяйка, пусть будет так, как сказал наш храбрый Элдвин! — прокричала старая Агнес. — А уж я позабочусь, чтобы в ваше отсутствие эти болтушки работали примерно. Пусть только безмозглый кретин Принк посмеет мне перечить! Если старого дурака не успокоит Мордрид, я попрошу Горкела пройтись плетью по его заднице.

— Да, — вмешался Страшила Горкел, — я прослежу, чтобы все было в порядке. Не беспокойтесь, хозяйка, никто не будет отлынивать от работы.

Филиппа смотрела на знакомые и ставшие такими дорогими лица. Последние три дня показались ей кошмаром, несмотря на то что все обитатели замка пытались ее успокоить и развеселить. Она проглотила слезы и даже одобрительно кивнула, когда Круки прочистил глотку и запел:

Мы идем за хозяином

По длинной и долгой дороге,

Мы его и пальцем не тронем,

Только вырвем руки и ноги.

Круки смолк и театрально закрыл рот ладонью, словно ужаснувшись собственным словам. Некоторое время Филиппа молча смотрела на него, потом засмеялась, и ей вторили неуверенные смешки в толпе. Филиппа почувствовала, что более или менее успокоилась. Она повернулась к Элдвину:

— Собери пятнадцать хорошо вооруженных мужчин. Мы отбываем в Вулфитон через час. Что касается остальных… Вы будете готовить замок к возвращению хозяина. Мы закатим пир не хуже свадебного!

Вблизи Сент-Эрта

Вальтер кипел от злости. Он заметил Филиппу во главе отряда, выехавшего из Сент-Эрта, но не решился напасть: у нее слишком много людей, и они основательно вооружены.

Куда это она направилась? Неужели решила бросить мужа? Да, должно быть, так оно и есть: Филиппа бросила своего подлого ублюдка.

Наконец-то она достанется ему! Вальтер подозвал своих людей, взобрался на коня и приказал всем ехать за ним. Если потребуется, он будет преследовать ее по пятам до самой Ирландии. Ведь придется же ей мыться или отправлять естественную надобность, вот тогда-то он и захватит ее врасплох.

Между Вулфитоном и Сент-Эртом

Дайнуолд потрепал Филбо по холке. Конь слегка спотыкался от усталости, но летел не останавливаясь вперед, только вперед, словно чувствовал, что они едут домой.

Дайнуолд мечтал о том, как обнимет свою жену, поцелует ее и скажет, что простил все ее многочисленные прегрешения, даже если она сама о них не помнит. Он будет любить ее до тех пор, пока Филиппа не потеряет голову от страсти и наслаждения.

— Ах, Филиппа, — произнес он, глядя, как подрагивают уши Филбо, — скоро все будет как прежде, несмотря на то что я теперь граф. Я преклоню колени перед твоим проклятым отцом и докажу ему, что Дайнуолд де Фортенберри — человек чести, который любит его дочь больше, чем все блага мира. Я научусь писать, чтобы воспевать твою красоту в любовных сонетах и читать их вслух. — Филбо всхрапнул, и Дайнуолд сконфуженно замолчал. Последние слова показались ему чрезвычайно глупыми. Дайнуолд тряхнул головой. — Нет, никакой поэзии, — быстро поправился он, — но я покажу ей, как велика моя страсть. Я прошепчу ей на ухо о своей любви и околдую ее сердце нежными признаниями. Я никогда, никогда не стану больше кричать на нее. — Дайнуолд улыбнулся. — Да, вот это хорошая клятва.

Клятва достойная и солидная, и он легко ее выполнит, он же человек спокойный и выдержанный.